Книга Попаданка-травница на службе Его Величества, страница 77 – Хелен Гуда, Агния Сказка

— А вы что? — Антонио даже прищурился, глядя на меня.

— А что я? — я удивленно посмотрела на собеседника. Он забыл, где я выросла? Или думает, я тут экстрасенсорными способностями обладаю и помню, что происходило со мной с первых дней рождения? — Ничего, рассказала про воспитательный дом и что не помню ничего о родных. Что я еще могла рассказать?

— Понятно, — глава Тайного отдела сверлил меня взглядом. — Я задал вам вопрос, когда сюда ворвалась леди Фрия.

— Какой? — я прикинулась, что не понимаю, о чем он говорит.

— Не думали ли вы о замужестве? — повторил Антонио свой вопрос. Не ожидала я, что этот разговор произойдет так быстро. Я еще не успела как следует обдумать принятое решение, не успела его переварить и помирить голову с сердцем.

— Любая девушка думает о замужестве, — отвечаю, а сама отвожу взгляд в сторону. Именно потому, что не смотрела на мужчину, я не заметила, как он резко встал и оказался передо мной. Миг — и он прижимает меня к себе, а у меня нет возможности увернуться от испытывающего взгляда главы Тайного отдела.

— Вы же понимаете, Марлен, о чем я вас спрашиваю, — и Антонио даже слегка встряхнул меня. Видимо, думает, так у меня мозги на место встанут. — Вы же не глупая девушка и видите мое отношение к вам. Зачем уходите от ответа? Зачем уворачиваетесь от разговора?

— Понимаю, — я поднимаю взгляд на мужчину. — А еще понимаю, что вы аристократ, знатный красивый мужчина на высоком посту. А я служанка. Травница, лекарь-недоучка, считай, вне закона. Я вам не ровня.

— Да при чем здесь это? — Антонио всматривается в мое лицо, словно ищет в нем ответы на незаданные им вопросы. Лихорадочный блеск его глаз говорит о том, что он невероятно эмоционально возбужден. Фаворитка была права. Им движет влюбленность, эмоции, а не здравый рассудок. Значит, это мне придется быть холодной и думать о будущем за нас обоих. Лучше мы будем порознь, но он будет жив и здоров. Он забудет меня когда-нибудь, возможно, и я его. — Я брошу пост и все, что может помешать нам, если пойму, что вы относитесь ко мне так же, как и я к вам.

— Я не отношусь к вам так же, — заставляю произнести эти слова. — Вы меня не интересуете, я вас не люблю, — засовываю свои чувства куда подальше, внутрь себя. И пусть они бушуют сейчас там, царапая и разрывая на куски мою душу. Пусть мое бедное сердце сейчас в крови душевных ран, но я вынуждена оттолкнуть мужчину. Ради его же благополучия.

— Я не верю вам, — и мужчина прижимает меня к себе, впивается в мои губы жадным настойчивым поцелуем. Мое тело кричит, что я идиотка и дура, если сейчас не отвечу на этот поцелуй. Если не прижмусь к крепкой мужской груди и не скажу, что испытываю к нему все то же самое, а может, больше. Но я стою как статуя, как соляной столб, понимая, что стоит мужчине почувствовать хоть тень сомнения, хоть гран эмоций, и он уже не будет меня слушать. Он присвоит меня себе, нежными муками заставит признаться в чувствах, и тогда мы оба сгорим в этом пожаре чувств. Наша любовь будет страстной, но очень недолговечной. Уверена, уже утром, когда он пойдет говорить королю, что покидает службу, нас обоих отправят на эшафот. Мужчина отпускает меня, и я вижу, как его взгляд потух. — Простите меня, Марлен. Значит, я не правильно понял ваше отношение к себе.