Книга Я подарю тебе тьму, страница 106 – Лора Олеева

Я в храме. Полустертые руны на колоннах, незнакомые и оттого пугающие. Потолок, стены, даже пол — все покрыто ими. Среди них повторяющаяся руна «остановись». Кто-то явно пытался поставить магическую преграду. Для кого? Или для чего? Мое сердце во сне стучит от нехороших предчувствий. Я снова не могу пошевелиться: мои руки что-то держит. Из тьмы выходит мой маг. Его лицо бледно. Как лилии в ночи. Как лицо утопленника, всплывающего из глубины черных вод.

— Выбора нет. Ты должен сделать это. Времени нет, — шепчет ему голос из тьмы.

Змеиный шепот отскакивает от стен, расползается по гулким туннелям, убегает куда-то далеко, рассыпаясь пылью звуков. Мое сердце — тревожный набат в ночи. Я гляжу на руку мужчины, которую он поднимает для замаха. В его руке кинжал — с чуть изогнутым лезвием, словно сама реальность пошла зигзагами, искривляя сталь. На гарде полустертые руны, которые начинают светиться зеленым, по мере того как маг заносит надо мной руку, целясь.

— Прости, Астра! — шепчет он с мукой.

Я вдруг понимаю, что он хочет сделать, и кричу…

Я с трудом выдираю себя из сна, чувствую, как вся покрыта потом. Смотрю на спящего Тиэрена. Лицо мага безмятежно. Господи, как мне надоели эти сны! Словно мое подсознание настраивает меня против единственного защитника в этом мире. Против того, кто уже завладел моим сердцем, и того, кого я искренне почитаю. Они оба дороги мне, хоть каждый и по-своему. Я пытаюсь заснуть, но сон не идет ко мне.

В окне еще темно, но уже темнотой ночи. Звезда, которая билась среди тумана, наконец свободна, и радостно сияет мне. Я осторожно выбираюсь из теплой постели, собираю одежду и босиком выхожу из спальни.

В кабинете холодно. Быстро одеваюсь и подкладываю дров в прогоревший очаг. Зябко потираю руки, зажигаю свечу и усаживаюсь за стол. Я уже не засну, тогда лучше поработаю.

Беру в руки перо и начинаю писать руны. «Смерть». Произошла из рисунка скелета. Три черточки, еще четыре, и еще пять. И снова повторить. И снова. Пока я не научусь писать эту руну в совершенстве. Моя рука рисует смерть, а память невольно подбрасывает картины моего сна. Ну почему, почему меня преследуют эти сны. Что хочет сказать мне мое подсознание? И должна ли я ему верить? Наверное, этого не знает никто.

Я завожу врагов

— Ты во сколько проснулась? — спрашивает меня Тиэрен, выходя утром из спальни. Он смотрит на исписанные страницы и хмурится: — Ты вообще спала? Что случилось?

— Все хорошо, — растягиваю я губы в улыбке. — Что-то просто не спалось.

— Когда приходит Черный туман, такое бывает, — успокаивается маг. И замечает: — Вот этот изгиб у руны надо делать более острым. А заклинание против Черного тумана ты хорошо натренировалась писать. Можем попробовать еще одно после завтрака.

После чего торопливо идет умываться.

Тиэрен уходит рано, и я понимаю, что у него сегодня куча дел: город и его окрестности после Черного тумана превращаются в аналог компьютерной стрелялки с зомби или оборотнями.

— Помню, когда я еще в Замке-на-горе жила, — рассказывает мне за завтраком Арвета, — у кухарки ровен перед Черным туманом курица убежала. И гарраком стала.

— А как гаррак выглядит?

— Увидишь, не ошибешься, — отрезает Арвета. — Та курица пыталась на людей нападать. В лицо кидалась, глаза пыталась выклевать. Даром что слабая птица, но такой злобной тварью стала, просто ужас. Пришлось пристрелить.