Книга Я подарю тебе тьму, страница 89 – Лора Олеева

— Сначала попробуй на похожей поверхности, — предлагает маг.

Я безропотно рисую заклинания на разных материалах, близких к гладкой коже чокера, потом вопросительно смотрю на мага.

— Во имя Света! — благословляет меня маг.

Я взволнованно сглатываю комок в горле и опускаю магическую кисточку в баночку зачарованных чернил. И застываю. Краска поблескивает, намекая на согласие сотворить чудо по моему приказу, но я не могу и пальцем шевельнуть.

— Астра, девочка. — мягко говорит Тиэрен. — У нас у всех были свои неудачи. Я тебе потом расскажу про то, что натворил Льерен, когда первый раз пытался артефакт создать.

— А что он сделал? — с любопытством спрашиваю я.

— Ну-у-у… скажем так: целую неделю после этого ему было трудно сидеть на стуле. И было чем заняться после учебы. Кажется, даже пара мозолей появилась от усердного труда, — я прыскаю. — Так что главное: это суметь потом двигаться дальше, несмотря на страх. Поняла?

— Поняла. Если упал с велосипеда, надо заставить себя снова сесть на него.

— Не знаю, что такое велосипед, но верю тебе.

Я уже уверенней берусь за кисточку. Прицеливаюсь и, не останавливаясь ни на секунду, рисую заклинание на украшении. Руны привычно вспыхивают зелеными искрами и быстро сохнут.

Тиэрен внимательно разглядывает, что я там сотворила, и одобрительно хмыкает.

— Я сам отвезу артефакт супругам. А ты можешь отдохнуть.

— Господин Нэрвис! — умоляюще смотрю я на мага. — А как насчет моей новой идеи? Я вам за завтраком рассказывала.

Тиэрен улыбается.

— Я смотрю, тебе нравится лестраль.

— Очень!

— Я постараюсь донести до Льерена, — серьезно говорит Тиэрен, — что нельзя подрезать вольной птице крылья. Это никому счастья не принесет, — я смущенно розовею. — Ну показывай!

— Я вот тут придумала такую комбинацию… — говорю я и показываю свою задумку магу.

— Хм. Руну «свет» я бы заменил на руну «сияние».

— А это не одно и то же?

— Нет, Астра. Руна «свет» получилась из изображения солнца. То есть это яркий дневной свет. А руну «сияние» сделали из рисунка луны. То есть это свет мягкий, ночной, приглушенный. В твоей ситуации он подходит как нельзя лучше.

— Вы правы. Я правда эту руну еще не тренировала, но думаю, что быстро справлюсь.

— И попробуй при мне сделать чары. Мне так спокойней будет. Давай, Астра, действуй!

И я начинаю выписывать новую руну в альбом, чтобы набить руку.

— Тиэрен! — обращаюсь я к магу, углубившемуся в документы, пока я тренируюсь. Маг поднимает на меня глаза и подбадривающе кивает. — Я хотела спросить насчет клерра. А почему он показывает все время один и тот же сон хозяину тела, в которое вселяется?

Тиэрен откладывает книгу. Встает, разминая спину, и прохаживается по кабинету.

— Этого, Астра, достоверно никто не знает. Вероятно, он снова и снова возвращается к самому страшному моменту своей жизни. И хочет им поделиться с другой душой. Недаром госпожа Мапрель ощущала ужас во время сна.

— А клерр может контролировать сон?

— Думаю, что может.

— Но почему он тогда хочет вытеснить душу Марвы? Я так поняла, что кузен к ней очень хорошо относится. Возможно, был даже влюблен в нее.

— Сначала клерр вселился в ее мужа. Явно хотел занять его место и быть рядом с дорогой ему женщиной. А потом его выгнали из этого тела, и ему пришлось переместиться в другого человека. А дальше не знаю, Астра. Мы все — это гремучая смесь эгоизма и самопожертвования, любви и ненависти, щедрости и зависти. И вот что окажется сильней в какой-то момент нашей жизни? Этого никто не знает, пока не пройдет через горнило такого события. А уж тем более смерти. Что останется от этой гремучей смеси там, за чертой, во тьме? Что перевесит? Желание жить — любой ценой, даже ценой жизни другого человека? Или что-то иное?