Книга Ложь, страница 114 – Карина Халле

— Я много слышала о «Любимом забияке», — говорит Наташа, садясь на диван, а мама начинает наливать всем чаю и доставать вездесущие песочные коржики.

— Ну, они достаточно влиятельны, чтобы заставить Бригса взять собаку. Как вообще Винтер?— интересуется мама, садясь.

Я пожимаю плечами.

— Все разбрасывает. Везде гадит. Ничего не изменилось.

Она качает головой, не удивившись этой новости.

— Хотите правду? — спрашивает Наташа, наклоняясь вперед с заговорщическим голосом. — Он влюблен в эту собаку. Обращается с ним как с младенцем.

— Оу, черт побери, — заявляю я. — Неправда.

— Да, да, — говорит она, сверкая глазами. — Ты не замечаешь, но ты опекаешь его, как ничто другое. — Она снова смотрит на маму. — Когда меня нет, собака спит с Бригсом, в кровати, под одеялом.

Моя мама выпускает смешок, совершенно очевидно наслаждаясь этим.

— Это правда?

— В моей квартире сильный сквозняк, — объясняю я, занявшись чаем.

— И он нанял женщину, чтобы та выгуливала его, которая точно так же суетится над собакой. Почти уверена, она носит упаковку сосисок в сумочке, как в старом мультфильме. Поверьте, Бригс может вести себя так, словно ненавидит эту собаку, но Винтера очень балуют, вы даже не представляете как.

— Что тут у вас? — папа заходит в комнату, садясь рядом с мамой.

— Ничего, — быстро говорю я.

— О, Дональд, оказывается, Бригс ведет себя с Винтером так же, как Лаклан с Лионелем, — говорит она.

— Еще один сумасшедший, — бормочет он себе под нос.

К счастью, темой разговора быстро становится Наташа. С ее акцентом и жизнью в Лос-Анджелесе, Франции и Лондоне это довольно плавный переход, еще лучшее начало разговора, чем «Где вы, ребята, познакомились?». Я довольно расплывчато обсуждал это с матерью по телефону, когда позвонил, чтобы сказать, что встретил кое-кого и хочу привезти в Эдинбург.

Пока Наташа рассказывает о Лос-Анджелесе, кино и Голливуде, я не могу не наблюдать за ней с гордостью. За тем, как она справляется. Она настолько отличается от девушки, которую я встретил в прошлом месяце, со страхом в глазах и весом мира на плечах. Она очаровывает моих родителей так же, как очаровывает всех, ее сияние заставляет сиять всех вокруг. Если она вообще нервничает, то не показывает это, и, когда устает говорить, ловко переводит тему разговора на моих родителей, задавая массу вопросов.

Прежде чем я понимаю, дверь открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Лаклана и Кайлу.

— Вы приехали, — кричит мама, вставая и идя к ним. Берет их куртки и вешает.

— Бригс, — кивнув, говорит Лаклана, и его глаза сразу же переходят на Наташу. Кайла делает то же самое.

— Лаклан, Кайла, — говорю я им, указывая на Наташу, которая, я могу сказать, нервничает и сидит неподвижно. — Это Наташа. Наташа, это мой брат Лаклан и его невеста Кайла.

Наташа встает и сначала пожимает руку Лаклану, искренне улыбаясь ему.

— Приятно познакомиться, — говорит она, хотя в ее глазах мелькает узнавание. Полагаю, она узнает его лицо из всех этих регби-календарей. Когда она движется дальше, чтобы пожать руку Кайле, та сразу же оживляется, когда слышит ее американский акцент и говорит Наташе комплименты о ее розовой блузке с орхидеями, Лаклан же смотрит на Наташу с любопытством. В ее глазах я увидел лишь намек, но Лаклан изучает ее, нахмурившись по-настоящему, словно они уже встречались.