Книга Ложь, страница 120 – Карина Халле

— Ты уверен? — тихо спрашивает она, когда я иду к ней, поглаживая член, и наслаждаясь тем, что она не сводит с него глаз. Я наблюдаю, как медленно растет голод, что делает меня ещё тверже.

Киваю.

— Если ты сможешь быть тихой, — шепчу ей. — Ты сможешь быть тихой? Не издашь ни звука?

Кажется, она воспринимает это как достойный вызов. Выражение ее лица становится все более бессмысленным, и она кивает. Выскальзывает из пижамы, пока не оказывается на коленях на кровати, совершенно голая.

Я подхожу к краю, и она с готовностью пробегает языком вверх по члену от основания до кончика.

И останавливается.

— Так Лаклан знает правду о нас? И у него все нормально с этим?

Я стону.

— Пожалуйста, не упоминай имя моего брата, когда у тебя в руках мой член, — улыбаюсь ей. — Но да, он в порядке. Он никому не скажет, и, в свое время, когда мы скажем правду, по крайней мере, мы знаем, чего ожидать.

Она кажется удовлетворенной этим и, наконец, забывает все, кружа языком по моему твердому стволу, перед тем как слизать влагу с кончика. Забавно, как иногда ее ум удерживает ее от наслаждения сексом, будто она не может перестать блуждать в мыслях и жить в настоящем моменте, даже когда этот момент в ее проклятом рту.

Мгновение я позволяю ей лизать и сосать, просто потому, что мне нравится взгляд в ее глазах, пылающая потребность в чем-то таком сексуальном. Но до того как она слишком увлечется, я отступаю и требую, чтобы она подвинулась. Ложусь на кровать и маню ее пальцем.

— Иди сюда, — тихо говорю я, указывая на свое лицо. — Прямо сюда.

Она снова выглядит шокированной. Не двигается, кажется неуверенной.

— Что, боишься, что не сможешь сдержаться? — дразню я.

— Конечно, смогу, — говорит она и медленно разводит ноги над моей грудью, поднимаясь к моему лицу.

Я крепко держу ее бедра и располагаю киску прямо над своим ртом. Неторопливо высовываю язык и осторожно провожу им по влажным складкам. Она сразу же напрягается и тихо вскрикивает, и я впиваюсь пальцами ей в кожу, чтобы снова предупредить ее о том, что надо быть тихой и необходимо контролировать свои действия.

Она такая приятная на вкус, ее мускусный, богатый аромат наполняет меня и заводит как никогда раньше, и, когда я обрабатываю ее языком, жадно погружаясь в нее и порхая над опухшим клитором, я тот, кому трудно сохранять спокойствие.

Вибрации из моего рта, кажется, действуют на нее, и вскоре она раскачивает бедрами на моем лице, пока я поедаю ее. Я теряюсь в этом пьянящем желании, наслаждаясь каждым гребаным ощущением. Это грубый, порочный, первобытный, способ вкусить женщину в ее самом чистом «я». Я мог бы делать это вечно, высасывать каждую последнюю каплю, облизывая ее, как самый сладкий, спелый плод.

— О, боже, — тихо произносит она, и ее рука взлетает к стене, чтобы опереться, пока она трахает мое лицо. Я прижимаю кончик языка к клитору, потирая кругами, пока она не кончает. Когда оргазм вырывается из нее, я чувствую каждый импульс, мой рот пропитан ею, ее кожа сияет жаром и влагой. К ее чести, она остается тихой, продолжая издавать шум в виде дрожащих стонов и вздохов, которые так же сексуальны, как и ее обычные крики.

Когда она начинает извиваться и ерзать, я отстраняюсь и улыбаюсь ей, едва видя ее лицо за этими удивительными сиськами.