Книга Ложь, страница 24 – Карина Халле

— Привет, — неуверенно говорит она. Голос по-прежнему немного хриплый, по-прежнему заставляет покалывать нервные окончания на затылке. — Бригс.

— Профессор Бригс, — говорит Мелисса, и я на секунду отрываю взгляд от Наташи, чтобы посмотреть на неё. — Я в вашем классе.

— Да, я знаю, — говорю ей, прежде чем снова посмотреть на Наташу. Пытаюсь найти слова. Что тут можно сказать. Слишком много.

— Как ты? Я... столько времени прошло.

— Четыре года, — встревает Мелисса. — Наташа была во Франции. А что делали вы?

Я хмурюсь, глядя на Мелиссу, посылаясь ей резкий взгляд.

— Не возражаешь дать нам минутку?

Она поднимает брови и, в ожидании ответа, смотрит на Наташу.

Наташа быстро улыбается ей.

— Все нормально, Мел. Я скоро напишу тебе.

Мелисса смотрит на нас двоих, очевидно не веря, что все будет хорошо. Не могу ее винить. Прошло четыре года, и она, должно быть, была там после этого. Черт возьми, я вспоминаю то, что сказал той ночью Наташе по телефону, переполненный горем я набросился на единственного человека, которого мог обвинить кроме себя.

Наконец Мелисса говорит:

— Я буду у «Барнаби», возьму нам пиво, — и затем уходит, оставляя нас вдвоём.

— Это ты, — медленно говорит Наташа, хмурясь, пока рассматривает меня. — Не думала, что ты будешь преподавать здесь.

— Я тоже не думал, что ты будешь здесь. Ты студентка?

Она кивает, быстро сглатывая.

— Да. Заканчиваю магистратуру.

Когда мы расстались, она только начинала последний год магистратуры, ей не терпелось начать писать диссертацию. Я думал, что к этому моменту она уже закончила учиться. Может, быть уже преподавала.

— Так ты какое-то время была во Франции? — спрашиваю я, пытаясь узнать больше, пытаясь удержать ее здесь, чтоб она поговорила со мной. Пытаюсь притвориться, что могу это сделать.

Но я не могу.

Мне больно просто дышать одним с ней воздухом.

Я вздыхаю и смотрю вниз, потирая затылок, пытаясь успокоиться.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает она.

Я смотрю вниз на ее ноги. Она всегда говорила, что у неё клоунские ноги и я всегда думал, что они прекрасны. На ней черные сапоги с острым носом, и я задаюсь вопросом, какого цвета ее ногти на ногах. Почти каждый день ее ногти были разного цвета. Я помню, как пытался писа́ть, и она отвлекала меня, тыкая ногами в лицо и хихикая.

Воспоминания режут меня, словно нож.

Воспоминания с трудом подходящие женщине передо мной.

— Я в порядке, — прижимаю руку к шее, двигая челюстью, чтобы снять напряжение. Качаю головой и смотрю на неё, выдавая полуулыбку. — Нет. Я не в порядке. Не могу лгать тебе.

Хотя однажды ты так и сделал. Когда последний раз разговаривал с ней.

— Мне уйти? — спрашивает она, лоб нахмурен. Взволнованная. Готовая уйти.

Позволь ей уйти.

— Нет, — быстро говорю я. Выпрямляюсь. — Нет. Прости. Это просто ... ты последний человек, которого я думал, увижу сегодня. Мне просто нужно переварить это. Это все. Потому что ... хорошо ... это ты. Понимаешь? Черт побери, Наташа.

Но, может быть, она не знает, о чем я говорю. Как себя чувствую. Может быть, я мимолетный образ ее прошлого, негативное воспоминание. Возможно, за эти четыре года она ни разу не вспомнила обо мне, и я просто еще один мужчина, повстречавшийся ей на пути.

Это может быть только к лучшему, думаю я.

Она кивает, лицо смягчается.

— Я понимаю. Я тоже не знаю, что сказать.