Книга Лощина, страница 93 – Карина Халле

Но опять же, я не заслужила, чтобы меня сравнивали с грязной тряпкой. Я не заслуживаю его вспышек ревности. Наоборот, пытаюсь помочь ему, и кажется, что я единственная, кто помогает.

За исключением Крейна. Надо поговорить с ним. Вчера, когда мы уходили с его урока, он пообещал, что прочитает о заклинаниях, которые помогут обратить вспять потерю памяти. Я благодарю бога, что у меня есть он, единственный человек, который волнуется так же сильно, как и я. В кои-то веки чувствую, что не одинока.

Медленно встаю, оглядываю спальню, стопку книг на письменном столе, засушенные цветы в вазе, карты Таро, которые теперь могу оставить на виду. На стене — картина в рамке. Однажды, осенним днем, сидя с отцом на крыльце, я прижимала крашенные листья к холсту, оставляя цветные контуры, не осознавая, что создаю момент, который будет жить вечно.

Смогу ли я забрать это с собой в школу? Что мне можно взять с собой? Если несколько недель назад идея жить в кампусе приводила в восторг, то теперь меня тошнит от этого. Потому что это не мой выбор, и я не знаю, почему мама хочет, чтобы я была там. Она правда хочет, чтобы мы с Бромом стали ближе, потому что все думают, что мы хотим пожениться? Или замешано что-то другое? После слов Фамке, и после того, как Бром подтвердил это, я знаю, что мама не принимает близко к сердцу мои интересы.

Помня об этом, я одеваюсь. Когда выхожу в ванную, чувствую запах сытного завтрака из жареной свинины и яиц, запах свежемолотого кофе и цикория и слышу, как Фамке с мамой разговаривают на кухне по-голландски. Жаль, что я не могу понять, о чем они говорят — родители не утруждали себя попытками научить меня своему родному языку, — но я, по крайней мере, слышу по тону, что у них идет какой-то спор.

Когда я, наконец, собралась, воткнув последние шпильки в волосы, направляюсь к обеденному столу, за которым сидит мама и читает еженедельную газету. Она поднимает на меня взгляд, но ничего не говорит. Я сажусь напротив нее, когда входит Фамке и подает мне завтрак.

— Спасибо, — говорю я, она тепло улыбается, но улыбка сразу гаснет, когда она смотрит на маму и направляется обратно на кухню.

После ссоры с Бромом прошлой ночью я некоторое время оставалась с Подснежницей. Ее энергия изменилась после его присутствия, она стала беспокойной и скребла землю лапами. Потребовалось время, чтобы успокоить ее, и я не спешила возвращаться в дом и встречаться с мамой и Ван Брантами. К тому времени, когда я вернулась в дом, Ван Бранты ушли, мама уже легла спать, а Фамке прибиралась. Я хотела подробнее поговорить с ней о нашем недавнем разговоре, но устала, а она казалась немного замкнутой, как будто и так уже сказала слишком много.

— В эту пятницу ежегодный костер, — говорит мама, просматривая газету, держа очки на уровне глаз. — Если ты переедешь в школу в субботу, это будет отличный способ провести здесь твой последний вечер. Можешь пойти с Мэри.

Мэри. Чувствую укол вины. Я забыла о ней с тех пор, как пошла в институт. Вначале она часто ждала у забора, чтобы встретить меня и Матиаса по дороге домой, а после того, как Матиас перестал ездить со мной верхом, я видела ее всего раз или два. Нужно связаться с ней, и как можно скорее. Она — единственное, что осталось в моей жизни нормального, хотя я отдалюсь от нее еще больше, как только начну жить в школе.