Книга Черное солнце, страница 124 – Карина Халле

— Прости, — бормочет он, касаясь моей кожи.

Я наклоняю голову, чтобы взглянуть на него, не кажется, что он сожалеет. В его глазах сверкает лукавый взгляд, я кусаю губы до крови, быстро вдыхая.

— Сделай так еще раз, — говорю я.

Его брови удивленно приподнимаются, но после этого он больше не колеблется. Набрасывается на другую грудь, прикусывая, посасывая кожу.

— Блять, — кричу я, запрокидывая голову. Его зубы прокалывают кожу, но это скорее поверхностная царапина, и он слизывает боль своим широким, шершавым языком. Я сжимаю кулаки на черных атласных простынях, отдаваясь удовольствию и боли, замысловатому танцу, который только заставляет меня хотеть большего.

Затем он прижимается своим ртом к моему. Я ощущаю привкус собственной крови, совсем немного, затем он погружает свой язык глубоко внутрь, а я словно проваливаюсь в постель, поддаваясь его поцелуям телом и душой.

Я понятия не имела, что все будет так.

Он отстраняется, мои губы приоткрываются, страстно желая, чтобы он вернулся, рукой я пробегаю по его густым шелковистым волосам, удивляясь, что могу прикасаться к нему вот так.

Медленно, с расстановкой, он начинает двигаться назад по моим ключицам, по груди, по животу, покрывая влажными, томными поцелуями, снижаясь, прокладывая дорожку, от которой все горит.

Он смотрит на меня, и я смотрю в его глаза, вижу одновременно ангела и зверя, вот он какой — вампир. Прямо сейчас, возможно, лишь в этот момент, он обожает меня, благоговеет передо мной.

Я принадлежу ему.

И я в безопасности.

Его взгляд обжигает, когда он хватается за пояс моих леггинсов и нижнего белья, снимая их с плавной точностью, вниз по бедрам, ляжкам, коленям, сбрасывая на пол.

От этого великолепного, опасного, идеального лица у меня между ног все мое тело трепещет, ждет, желает, нуждается в нем. Меня захлестывают приступы голода, и я не уверена, насколько терпеливой смогу быть.

Несмотря на его предупреждения о том, что он не сможет быть нежным, он ведет себя так, будто у него в запасе все время этого мира. Хотя, так оно и есть.

Он приподнимается, мои ноги раздвигаются для него, большими руками он обхватывает мои бедра. Я не нежный цветок, но в его объятиях чувствую себя именной такой.

Долгие, медленные поцелуи покрывают мои колени, поднимаются по внутренней стороне бедер, щетина царапает, и я снова задыхаюсь, кровь слишком быстро бежит по венам.

— Ты нужен мне внутри, — я практически хнычу, зажимая его между своих ног.

— Это все не для тебя, — говорит он, скользя вверх, не сводя с меня глаз, даже когда его лицо оказывается между моих бедер. — А для меня.

Я закрываю глаза и резко вдыхаю, мои нервы в полной боевой готовности. Он подносит свой рот к моей киске, задерживаясь там. Я чувствую холод его присутствия, его дыхание, но он не прикасается ко мне.

«Черт возьми, что ты делаешь?» — думаю я.

«Не тороплюсь», — говорит он у меня в голове, его голос такой низкий и насыщенный, что отдается в черепе и еще больше запутывает. «Не забывай, кто здесь главный».

Я ухмыляюсь, почти смеюсь, сердце подпрыгивает в груди, бедра обхватывают его голову, а руки сжимаются в кулаки на его волосах.

Но он все равно не торопится, черт возьми. Он просто дышит на меня, дует, и черт, черт, черт.

Я уже близка к оргазму.

Это несправедливо.