Книга Черное солнце, страница 129 – Карина Халле

Я открываю дверь в лаунж и захожу внутрь, дым в комнате теперь кажется знакомым и успокаивающим. Солон сидит в кожаном кресле, зажав сигару в своих длинных пальцах, тех самых пальцах, которые не раз доводили меня до экстаза. Как обычно, он выглядит безупречно: темно-синяя рубашка слегка расстегнута, черные брюки, непринужденная поза.

Но взгляд у него какой угодно, только не безразличный.

Он глубокий и темный, с холодной точностью следящий за каждым моим движением.

— Красивое платье, — комментирует он, когда я подхожу к нему.

— Спасибо. Один вампиришка купил.

— Откуда знаешь, что это был не человек?

— Розы, — говорю я, опуская взгляд на рисунки. — И его можно носить без бюстгальтера.

Уголок его рта приподнимается.

— Я заметил.

Прочищаю горло и сажусь на кресло напротив него, не совсем улавливая исходящие от него флюиды «подойди сюда и поцелуй меня». Складываю руки на коленях и настороженно смотрю на него.

— Я снова потеряла время.

Он на мгновение затягивается сигарой, не сводя с меня глаз. Затем наклоняется вперед.

— Я тоже, — признается он, к моему удивлению. — Спал как убитый.

— Что случилось?

— Что касается тебя, то ты находилась под сильным эмоциональным давлением, неудивительно, что тебе не хотелось просыпаться. Полагаю, легче оставаться в своих мечтах, — он одаривает меня намеком на улыбку. — Что касается меня, что ж, ты меня вымотала, лунный свет.

— Я думала, вампиры могут развлекаться всю ночь напролет? — спрашиваю я, фальшиво поддразнивая.

— Правда, — говорит он, делая еще одну затяжку, и дым соблазнительно вырывается у него изо рта. — Так и было… ты не помнишь?

Я хмурюсь. Как в тумане вспоминаю наши тела, извивающиеся на его кровати, ощущение его огромной силы, полной отдачи тела и души. Мелькает, как он трахает меня у стены, берет меня сзади на полу, ощущение его члена во рту. Боже милостивый, почему мой разум блокировал остаток нашей ночи? В ответ моя кожа краснеет с головы до ног.

— Полагаю, я должен чувствовать себя оскорбленным из-за того, что не произвел на тебя неизгладимого впечатления, — с сожалением добавляет он. — Но, думаю, этого следовало ожидать.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, сжимая бедра вместе и устраиваясь поудобнее в кресле.

Он резко вдыхает, и я не сомневаюсь, что замечает реакцию моего тела.

— Скажем, что… я могу немного перебарщивать.

Приподнимаю бровь.

— Ты? Перебарщивать? — сухо спрашиваю я.

— Наши чувства обострены естественным или сверхъестественным образом. Что происходит, когда они перегружаются? Короткое замыкание, за неимением лучшего термина. Нашему разуму и телу требуется некоторое время, чтобы приспособиться. Вот и все.

Я моргаю, глядя на свои руки. Значит, умопомрачительный секс правда может свести с ума? Приятно знать.

Я чувствую, как он улыбается. Поднимаю взгляд, и он ухмыляется, как кот, поймавший канарейку. В данном случае канарейка — это я.

Но затем его улыбка исчезает, челюсть сжимается.

— Я искренне сожалею об Элль, — говорит он низким и серьезным голосом. — Этого не должно было случиться.

У меня перехватывает горло.

— Но это произошло.

— Тебе не следовало идти домой…

— Потому что она все еще была бы жива, — огрызаюсь я, чувство вины душит. — Я знаю! Не думай наоборот!

— Полегче, Ленор, — говорит он, размахивая сигарой, чтобы я успокоилась. — Я не это имел в виду. Вообще. Я говорю, что ты подвергаешь себя риску. Не нужно уходить, даже не нужно находиться в этом отеле. Я так и сказал твоим родителям, но они такие же упрямые, как и ты.