Книга Черное солнце, страница 80 – Карина Халле

Он может мне льстить. По нему видно, что он всегда все контролирует на сто процентов.

— Ты готова? — спрашивает он меня, протягивая руку.

Но меня не обманывает то, как все это выглядит.

Я знаю, что все это такое.

— Я никогда не буду готова, — говорю я ему, забывая изображать храбрость.

Вкладываю свою руку в его.

— Ты храбрее, чем думаешь, — говорит он мне, сжимая мою руку, едва не раздавливая. Затем выводит меня из комнаты.

Мы идем по коридору мимо роз, которые снова засохли.

«Расцветай», — мысленно думаю я, глядя на них с таким напряжением, что мое зрение начинает сужаться."Расцветай вместе с кровью».

Ничего не происходит.

Только когда мы поворачиваемся, чтобы спуститься по лестнице, я замечаю, как шевелятся розы. Мы скрываемся из виду прежде, чем я успеваю разглядеть остальное, но что-то горячее и золотистое плавает внутри меня, и я подавляю улыбку. Может быть, я правда что-то умею.

Мы спускаемся по лестничным пролетам, в доме тихо и слабо освещено, жуткие тени танцуют на стенах, но по мере того, как мы приближаемся к бальному залу, шум становится громче. Здесь грохочущие басы, музыка, смех и все то, что обещает хорошая вечеринка.

И я чертовски напугана.

Я останавливаюсь прямо перед дверями, впервые замечая символы на них — цветы, которые напоминают глаза.

— Солон, — тихо говорю я.

Он останавливается рядом со мной, его хватка перемещается с моей руки на запястье, становясь все крепче.

— Солон? У меня уже есть прозвище? — размышляет он.

Я пристально смотрю на него. Мне не нужно говорить ему, что я напугана, ведь он хочет, чтобы я была напугана. Но я также знаю, что это, возможно, последний раз, когда я могу сказать ему что-либо наедине.

У меня болит челюсть от того, что я ее сжимаю. Я собираюсь с духом, прежде чем сказать ему:

— Знаю, ты не из тех, кто дает обещания. Но что бы со мной ни случилось, просто… пожалуйста, не причиняй вреда моим родителям. Я считаю, что они лишь пытались помочь мне.

Он пристально смотрит на меня, у него дергается глаз.

— Ты знаешь, почему они хотели увезти тебя на день рождения?

Нет смысла спрашивать его, откуда он об этом знает.

— Чтобы я не перерождалась в городе, чтобы не причинять вреда другим людям.

— Чтобы убить тебя, если что-то выйдет из-под контроля, — говорит он. — Хочешь, чтобы я воздержался причинять им боль?

Я не хочу в это верить. Но киваю.

— Пожалуйста.

Кажется, он на мгновение задумывается над этим, тихо вздыхая.

— Отлично. Даю тебе слово. Хочешь верь, хочешь нет, но мое слово чего-то стоит, — он добавляет себе под нос: — Иногда.

Затем его рука отпускает мое запястье и скользит вверх по моему локтю, другой он открывает дверь.

Мы заходим на вечеринку.

Здесь около тридцати человек, все одеты в смокинги и платья, мужчины, женщины и небинарные личности. Если на вас никогда пристально не смотрели тридцать вампиров, будьте благодарны. Мне так страшно, что, кажется, я сейчас описаюсь.

— Дыши, — шепчет мне Абсолон, когда мы пробираемся сквозь толпу, его рука крепко держит меня за локоть. — Дай им привыкнуть к тебе.

Конечно же, проходит несколько секунд, и вампиры возвращаются к разговору друг с другом, а музыка кажется еще громче. Мне требуется мгновение понять, что это играет «Depeche Mode», и я качаю головой. Конечно, это музыка для вампиров.