Книга Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря, страница 54 – Элен Славина

— Мама, я знаю, где взять последний ингредиент! Мне сказали Мамондики.

— Хм…

— Ты же помнишь, что Антарктицит, это игольчатый кристалл.

— И… дальше то что? Мариэль, ну, говори уже. Чего томишь? Нервы мои испытываешь? Я и так на взводе, да ты еще тут со своими загадками!

— Ничего… просто… короче слезы Жмуня, это и есть тот самый Антарктицит. Вот что я хотела сказать.

Мариэль не взглянув на мать, подошла к столу, где мирно посапывал ее дружок и поняла, что ей снова нужно будет просить у него помощи. Мало ей было его крови, так теперь еще слезы подавай. Откашлявшись, чтобы самой не расплакаться, она аккуратно растолкала Жмуня и присела на стул, чтобы быть с Мамондиком на одном уровне глаз.

Раскачиваясь, словно после похмелья, Жмунь прижал лапки к голове и пригладил свои уши. Мягко улыбнувшись Мариэль, он пропищал что-то невнятное, закатил глаза и снова повалился спать. Видимо, потрясение от взятия крови не прошло просто так.

— Жмунь, проснись. — Мариэль снова раскачала Мамондика и усадила напротив себя. — Ну как ты дружок? У нас тут такое произошло, пока ты спал. Не знаю, как тебе сказать. Дело в том, что твоя кровь не помогла Илоту, и он, к сожалению… он… его больше нет с нами. Теперь он с другими псами, там… — Мариэль показала рукой наверх. — На небе.

Жмунь как-то резко осунулся, сгорбился. Плечи его поникли и маленькие лапки задрожали. Иголки на спине то распрямлялись и делались жесткими и упругими, то сворачивались, превращаясь в пух. Громко плюхнувшись на игольчатый зад, он закрыл ушами мордочку и весь затрясся. Хоботок нервно дергался и издавал странные звуки, то трубил, то хныкал, заворачивался в колечко и вытягивался трубой.

Мариэль первый раз видела такое. Чтобы Жмунь так огорчался из-за чужого пса, а что же с ним было, когда умерла Лариэль? Она этого не видела, но сейчас даже боялась это представить.

— Они очень эмоциональные… — произнесла Иеления и протянула Мариэль пустую пробирку для слез. — Может, не надо было так…

— Как? Были другие варианты? — Мариэль посмотрела на мать и взяла у нее стеклянную емкость.

— Это было жестоко. Даже для тебя.

— Мама, умоляю тебя, во мне течет твоя кровь, поэтому не надо мне говорить о жестокости. — Мариэль отвернулась от матери, зная, что от нее не ускользнул язвительный тон дочери.

Прижав к себе Жмуня, она отодвинула ушки с мордочки любимца и смахнула прозрачные слезы прямо на дно пробирки. С тихим звоном они коснулись стекла и расползлись по стенкам. Игольчатые кристаллы Антарктицита, всецело готовые для использования.

Жмунь открыл глаза и взглянул на Мариэль.

— Прости малыш, я не могла иначе. Ты же все понимаешь, что ради жизни можно сделать все что угодно. Смерть же все сделает сама.

Кивнув, Жмунь отвернулся от Мариэль и сполз с ее рук, немного поцарапав ладони острыми иголками. Дойдя до конца стола, он прыгнул на подоконник, а затем исчез в густой зелени деревьев.

— Так тебе и надо! — Иеления выплюнула эти слова дочери в лицо и вышла из кухни.

Даже не взглянув вслед матери, и не обратив внимания на её слова, Мариэль принялась за дело. Настроение матери всегда менялось как погода. То она добрая и любящая мама, в следующий миг — злобная и остервенелая горгона.

Эльфийка достала из шкафа чистый и белый фартук, забрала волосы в крепкий пучок и вымыла руки с мылом. Затем выложила на стол стеклянную пробирку со слезами Жмуня, пробирку с кровью Мамондика, побывавшую в центрифуге и ещё один чистый сосуд для готовой сыворотки. Крепко зажмурившись, чтобы стало больно глазам, она посидела несколько секунд, затем взяла колбу со спиртом и вылила её содержимое себе на руки. Стряхнув остатки, она поморщилась от резкого запаха и запрокинула голову повыше, где был воздух. Вдохнув чистого, она взяла пробирку со слезами и добавила их в сосуд с плазмой крови.