Книга Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря, страница 62 – Элен Славина

Глаза влюблённых встретились, и первый раз в жизни в них была только злость и ненависть. Мариэль изрыгала эльфийские проклятия и толкала мощную грудь охотника своими тоненькими ручками.

Жилы на шее у Виктора вздулись и, скрипя зубами, он удерживал кулачки эльфийки, не давая достать до него.

— Успокойся, Мариэль! — вспыхнул охотник и постарался прижать эльфийку к себе. Но она вырвалась и с силой наступила на ногу охотнику.

Вскрикнув от боли, Виктор хромая отошел на безопасное расстояние от эльфийки и только тогда произнес: «Сумасшедшая, угомонись уже!»

— Так, ребятки, давайте все успокоимся и возьмём себя в руки. Это было очень-очень давно. С тех пор столько эльфийских рек утекло в моря, что и не сосчитать. — Иеления поднялась из-за стола и медленно стала убирать тарелки.

— Мама, ты не понимаешь, этот охотник сын убийцы. Теперь понятно откуда у него такие повадки? — уничижительно посмотрела Мариэль на охотника и села на стул.

— Что? О чем ты говоришь? — Виктор начинал закипать. — При чем здесь это?

— Ты же в самую первую встречу хотел убить Мамондика. Пришел в мой лес с арбалетом и начал махать им словно ты здесь хозяин! Да если бы я не оказалась рядом в тот момент, Жмуня сейчас не было бы с нами. Убийца! — выплюнула оскорбление Мариэль и пошла прочь из кухни.

— Мариэль! — крикнул Виктор и поспешил за девушкой.

— Остановись. Не нужно за ней сейчас бежать. — Тихо произнесла Иеления. — Дай ей успокоиться.

Виктор повернулся к старшей Эльфийке и тяжко вздохнул. Опустившись на стул, он взял бутылку эльфтвейна и плеснул его в бокал, наполнив до краёв. Опрокинул в себя напиток, он поднял глаза на Иелению и произнёс.

— Я догадывался, что у отца кто-то был. Они с матерью постоянно ругались из-за этого. А мы с братом были свидетелями их перепалок. Часто слышали, когда мать в слезах бегала по коридору, била посуду, разрушала их общую комнату своими истериками. Потом были громкие крики отца, переходящие в нервное шептание. А утром, мать закрашивала синяки какой-то рыжей мазью или кремом. И все было хорошо, какое-то время. А потом все повторялось.

— Он что поднимал на нее руку? Хотя… это неудивительно.

— Почему? Вы что-то знаете? Он и вас бил? — Лицо Виктора напряглось и брови сомкнулись на переносице.

Иеления отвернулась, ей было неловко разговаривать с охотником на эту болезненную тему. Ведь она все эти годы молчала, храня эту тайну глубоко в сердце.

— Все Виктор, пора на боковую. Ночь уже на дворе, а нам завтра с Мариэль выходить рано. Мы отправляемся в деревню Фьоре, нас там ожидает одно очень важное дело.

— Но Мариэль? Мы так и не поговорили.

— Думаю, вам лучше пока не видеться какое-то время.

— Как долго вас не будет? Просто я хотел сказать Мариэль о…

— Давай, ты потом ей скажешь, хорошо? Мы вернёмся через неделю, возможно даже раньше. Думаю, твоё дело может подождать, правильно?

— Да, наверно. Я все понял. Доброй ночи, Иеления. — Виктор медленно поднялся из-за стола и перед тем как выйти из кухни, обернулся на эльфийку. — Я думаю, мой отец любил вас, раз решил пожертвовать семьей ради лесной красавицы.

Иеления не обернулась и ничего не ответила. Только одинокая слеза скатилась по щеке и растворилась в крохотном уголке губы.

Виктор вышел из кухни и направился в гостиную. Посмотрев наверх, он тихо произнес: "Я не могу ждать неделю, мне нужно сейчас же поговорить с Мариэль, иначе будет поздно."