Книга Цветы пиона на снегу. Том 4, страница 25 – Моргана Маро

Глава выделил заклинателям дом в гостевых сыхэюанях. Он был просторнее тех, где жили адепты, с большими кроватями и специально приготовленной духом едой.

– Пойдешь спать? – поинтересовался Лэн Шуан, сев за стол во дворе. На нем уже стояли блюда, накрытые крышками из бамбука. – За десять лет не выспался, что ли?

– Я медитировал, а не спал, – возразил Вэнь Шаньяо. – Это, знаешь ли, разные вещи.

– Да неужели?

Закатив глаза, Вэнь Шаньяо сел к волку, взял еще теплую баоцзы^[10]и жадно впился в нее зубами.

– Если у тебя нет ядра, не значит ли это, что ты больше никогда не перешагнешь Ступени, будешь испытывать голод, усталость и… – Лэн Шуан замолк на мгновение и уже тише продолжил: – И будешь стареть, как обычные люди?

– Не знаю, – покачал головой Вэнь Шаньяо. – Кажется, со мной все работает немного иначе. Сестра вытащила из меня ядро сразу, но, как видишь, это лицо не изменилось за десять лет. Я не ощущаю сильного голода и усталости, но они никуда не делись.

– А что насчет чувств?

Вэнь Шаньяо прислушался к себе. Если сосредоточиться, он слышал весь горный пик: разговоры адептов и заклинателей, как духи подметают территорию, а на кухне догорают дрова. Также он прекрасно улавливал чужую энергию.

– Я словно перешагнул несколько Ступеней, – признался Вэнь Шаньяо. – Ядро ограничивало запас ци, сейчас же ее столько, что хватит на целый клан.

– Интересно, – задумался Лэн Шуан. – Не думал, что в этом вина тетушки Фагуань?

– Чтобы она допустила такую ошибку? Не верится. Долго ты не был в Ганшане? – вдруг сменил тему Вэнь Шаньяо.

– Восемь лет. Пока я не пойму, готов ли возвратиться и принять статус главы, буду путешествовать по Чуньцзе. Отец не против.

– А госпожа Вай? – осторожно спросил Вэнь Шаньяо.

– Она предлагала навещать Ганшань хотя бы раз в год, но я никак не соберусь, – признался волк, задумчиво глядя на еду перед собой. – С тех пор как я вспомнил свою первую жизнь, кое-что для меня поменялось. И отношение к госпоже Вай и Сянцзы тоже.

Вэнь Шаньяо напрягся, помня, что мачеха для волка была одной из больных тем.

– Я смирился с мачехой, – пожал плечами Лэн Шуан, заметив его взгляд. – Она не желает зла ни мне, ни клану. Мне трудно назвать ее матерью, сложно остаться с ней наедине, но в этом нет ее вины.

– Поэтому ты выбрал держаться как можно дальше?

– Да. Пока не разберусь с собой, не хочу лишний раз давать отцу и госпоже Вай повод для переживаний.

– Может, оно и к лучшему? – заметил Вэнь Шаньяо. – Всему свое время.

Лэн Шуан молча кивнул.

Они не стали задерживаться, доели и отправились в комнаты. Дождавшись, когда у волка в спальне все стихнет, Вэнь Шаньяо вышел во двор, расставил на столе четыре чаши и наполнил их вином так, что оно ручейками потекло через края на столешницу, отражая луну и звезды.

Вэнь Шаньяо поднял одну из чаш и негромко произнес:

– Надеюсь, это вино пришлось бы вам по вкусу.

Осушив чашу в один заход, Вэнь Шаньяо так и не почувствовал цветочного вкуса. На языке осталась только горечь и слова, которые он бы не посмел сказать Пиявкам вживую.

Все же они оказались больше чем просто игрушки, которые ему не терпелось сломать.

Волк сидел во дворе, читая свиток и хмурясь. Перед ним на столе стояла пиала с чаем, к которой он так и не прикоснулся.

Только что вставший Вэнь Шаньяо уселся перед Лэн Шуаном, протерев заспанные глаза, и придвинул к себе завтрак из белого риса с булочкой на пару. Вчера Вэнь Шаньяо отключился, стоило голове коснуться подушки, а проснулся, только когда свет упал на лицо и мешал полежать еще хотя бы шичэнь.