Книга Занимательная некромантия. Сердце демона, страница 73 – Марина Александрова

Стоило мне вновь войти в гостиную, как в этот раз Кристиан уже посмотрел на меня. Его темный взгляд скользнул по лицу, фигуре, точно оставляя после себя обжигающий след, и вновь вернулся к моим глазам. Он не спешил начинать разговор. Просто смотрел и под его взглядом накатывали чувства, которые давным-давно остались в доме семьи Ро.

Так мне казалось, во всяком случае.

Это странное волнение, предвкушение, томление. Сумасшедшее притяжение, которое никуда не ушло, несмотря на время. Я раздраженно выдохнула и села на диван, подтянув ноги к груди.

— Я полагаю, — заговорила я, — ты не просто так все эти годы был рядом со мной? — взять себя в руки и спрятаться за формально-холодной беседой. Вот всё, что я могла противопоставить ему.

— Это так, — тихо ответил он и его голос бархатной лаской прошелся по коже.

Как такое возможно? Разве бывает так, что от одного голоса человека, можно потерять самообладание⁈

— Чего ты хочешь? — так или иначе, но пока я могла держаться. — Для чего такой грандиозный спектакль? К чему вся эта сложная ложь?

— Ложь? — изогнув бровь, посмотрел он на меня так, что на миг показалось, что он просто пригвоздил меня взглядом к дивану, на котором я сидела. — Ты не единожды спрашивала меня о том, что было интересно тебе, и ни разу я не солгал. Сегодня ты спросила, кто я и я сказал правду. Так, на кого тебе следует злиться сейчас, на меня или на себя? Я был с тобой на протяжении этих семи лет. Был тем, в ком ты нуждалась: друг, опора, семья, поддержка, учитель.

— Лишь притворство…

— Лишь способ быть услышанным той, кто не желает ни слушать, ни понимать, ни задавать правильные вопросы. Люди… — покачал он головой, чуть усмехнувшись и, пожалуй, эта усмешка была его самой большой ошибкой. Будто вовремя выпущенная пуля, точно нашедшая мишень.

— Смеёшься надо мной? — чуть прищурившись, тихо поинтересовалась я. — Смешно тебе⁈ — в один прыжок поднялась я с дивана, направившись в его сторону.

— Да, очень, — ещё шире усмехнулся он, а в его глазах заплясали бесенята.

— Всё из-за тебя! Из-за тебя и той твари, что пригрел мой отец! Десять лет… десять грёбаных лет я не живу, а существую! И всё потому, что вы так решили!

Сама не знаю, как я умудрилась так близко подобраться к нему, а ещё хуже то, что тело и мысли зажили каждый своей жизнью. И, как черт меня побери, моя ладонь оказалась на его щеке, оставляя след от такой звонкой пощёчины⁈ Как я сделала это⁈ Но самое ужасное, что гнев мой лишь набирал обороты и заканчивать всё лишь пощёчиной никто не собирался, тем более, что он позволил мне ударить себя. Я понимала это. Даже в таком состоянии понимала, но остановиться уже не могла.

Когда мои пальцы сомкнулись на вороте его белой рубашки, я попробовала встряхнуть его, надеясь, наверное, что и это мне удастся. Вместо этого он нарочито медленно поднялся с кресла и уже теперь возвышался надо мной, словно давая мне понять, как выгляжу в его глазах: мелкая собачка, что вцепилась в ворот его рубашки. Не более.

— Страх, — вдруг как-то по-особенному нежно, провел он подушечками пальцев по моей щеке, собирая злые слёзы. — Всякий раз, когда ты смотришь на меня — ты смотришь глазами полными страха. Чего ты боишься, Элизабет? Разве хоть раз я обидел тебя? Сделал больно тебе? Унизил?