Книга Практическая магия и нечисть по соседству, страница 99 – Евгения Потапова

Дома отправилась на кухню покупки разбирать да в холодильник убирать.

– Агнета, есть у меня несколько мыслишек по поводу нашего потеряшки. Мне на работу надо сгонять, да и по Севке своим отпишу, – поцеловал меня и ускакал службу служить.

Я же отправилась домохозяйничать: огурцы есть да кабачки жарить. Сейчас такая пора хорошая, когда кабачки в радость, и ты ждешь, когда они станут побольше, чтобы скорее сорвать и пожарить их. Через месяц будет кабачковый ужас, когда все будут делиться этим овощем и подбрасывать соседям на огород.

Через полтора часа вернулся Саша. Нашелся последний утопленник, это был командировочный айтишник с одной из буровых. Он за каким-то продуктом отправился в деревенский магазин, решив сократить путь через местную речку, ну и сократил…

С одной стороны, грустно это все, а с другой – хорошо, что все нашлись и всех опознали. Вот только что-то покойников у себя во дворе я больше видеть не хочу.

Сегодня утром отправилась к маман в город, что-то она опять у меня расхандрилась да разболелась. Может, тоскливо и скучно одной, а может, и на самом деле чего случилось. Набрала всякого разного добра полные сумки, загрузилась в машину, взяла Катюшку с бабушкой повидаться и отправились в город. Хорошо, когда машина есть, поехать можно в любое время, набрать сколько хочешь пакетов и ни от кого не зависеть.

Мама действительно заболела, проблемы с желудком и ртом, в общем, полный набор. Есть ничего не может и не хочет, потому что тут же начинает все болеть. Поскакала в аптеку за нужными средствами. Катюшка осталась ее развлекать.

Накупила всякой всячины, забежала в магазин, набрала разных детских пюрешек и кашек. Прибежала, поставила варить бульон, чтобы приготовить суп-пюре. Большую часть продуктов, что я привезла, придется забрать обратно.

Объясняла на пальцах и записывала на коробках, как принимать то или иное средство, что для полоскания, а что для намазывания и для аппликации. Вроде все поняла. С едой пришлось побороться, капризничала, говорит, это есть невозможно, ни соли, ни сахара. Кое-как уговорила. Договорились, что и когда мама будет есть. Все баночки расставила и все подписала, на всякий пожарный случай.

Она меня попросила отнести соседке полотенца, которые ей подшивала. Поднялась на четвертый этаж, открыла дверь тетя Валя, пригласила в квартиру. Зашла, а у нее холодина невозможная. Она сама в две кофты одетая и в теплых штанах.

– Тетя Валя, чего у вас так холодно? На улице жарища, а у вас словно в погребе, холодина собачья, – спросила я.

– Не знаю, сама понять не могу, наверно, потому, что квартира на северную сторону выходит. Последнее время что-то совсем не прогревается, на улицу выхожу греться, – поежилась она.

Я отдала ей полотенца, а она сунула мне в руку купюру.

– Идем, чего покажу, – позвала она меня жестом в зал.

Прошла за ней следом. В зале находиться было невозможно, ноги ломило от холода.

– Смотри, какую мне картину дочка подарила, – ткнула она пальцем на большое полотно в узорной рамке. – Настоящая, не репродукция, какой-то художник рисовал, она говорила, только я забыла.

На картине была нарисована изящная приоткрытая дверь с какими-то узорами и коваными деталями. Из-за двери лился свет в разные стороны. Вещь была интересная и заставляла себя долго и внимательно разглядывать. Сложно было оторвать от нее взгляд.