Книга Мой опекун - чудовище, страница 45 – Светлана Ершова

– Попробую...

– Не обижай её. Асения чудесная девушка, не пытайся её перевоспитать, превращая в чопорную леди, иначе сам пожалеешь об этом. С правильной, благопристойной женой ты загнёшься от скуки.

– Не говори глупости, семейная жизнь не для меня.

– Не будь идиотом! Отдашь Асю другому – и локти себе сгрызёшь. Это с такой, как я, ты бы не смог построить семью, а с ней... Совсем другое дело. Асения словно создана для тебя, она пылает сама и вынуждает тебя гореть вместе с ней. До её появления я не видела твоей улыбки, с ней же ты смеёшься и наслаждаешься жизнью. В общем-то, я уверена, ты примешь верное решение, и искренне желаю вам счастья! Ах, да! Прости, но если ты и дальше собираешься играть в опекуна, пытающегося пристроить воспитанницу в надёжные руки, камеристку для неё придётся искать другую. Я не держу зла, но видеть вас вместе выше моих сил. Прощай, дорогой!

С невероятной скоростью метнувшись к двери, Эви выскочила в коридор.

На душе противно скребли кошки. Она не заслужила всего этого! Если бы Эвилина как нормальная брошенная любовница полила Асению грязью и попыталась расцарапать мне лицо, было бы намного легче. Только графиня Кёрн всегда была слишком благородна для такого поведения. И излишне добра к окружающим.

АСЕНИЯ.

Произошедшее на природе и головомойка, устроенная Блеквудом, меня просто раздавили. Он впервые разговаривал со мной в таком тоне. Я бы даже сказала орал. Самое ужасное, я его понимаю. Как и то, что в этот раз совершила нереальную глупость.

В карете я ещё держалась, а стоило оказаться в своих апартаментах – разрыдалась. От осознания, что максимум через неделю Уильям отдаст меня замуж и от ужасающей мысли «Он прав!», безысходность накатывала волнами.

Так будет лучше для всех. Я сохраню жизнь, герцог избавится от сумасбродной подопечной и они с Эвилиной заживут, как прежде.

Слёзы лились нескончаемым потоком, пока я не уснула, полностью вымотавшись. Открыла глаза, когда комната уже погрузилась в полумрак. Глаза и губы после истерики распухли, нос заложило и ужасно хотелось пить. С трудом встав с кровати, обнаружила, что графин в гостиной пуст. Что-то горничная сегодня расслабилась: мало того, что не пришла помочь мне переодеться, так и за этим не уследила.

Звонить в колокольчик, вызывая Арнелу, не стала – что я, не в состоянии сама за собой поухаживать? Прихватив графин, пошла в столовую. Ёмкость с вожделенной жидкостью обнаружила в центре длинного обеденного стола. Сначала налила в стакан, быстро его опустошив, а после, поменяв графинчики, побрела обратно.

Поднявшись на второй этаж, услышала чьи-то шаги и прижалась к стене, пытаясь слиться с обстановкой. Зачем? Я и сама ответить не смогу. Тут-то я и увидела опасливо оглядывающуюся Эвилину в ужасно неприличном наряде. Придерживая полы халата, чтобы ещё больше не светить своими прелестями, она добежала до двери в апартаменты Уильяма и, не постучав, проскользнула внутрь.

Записав Эви в подруги я, наверное, не до конца понимала их отношения с Блеквудом. Для меня слово «любовница» носило номинальный характер, и только сейчас до меня дошёл весь его смысл. Перед глазами отчётливо встала картинка: Уильям, страстно целующий Эвилину и ласкающий её обнажённое тело.

Все внутренности стянуло в один тугой узел, причиняющий нестерпимую боль. Даже сделать вдох оказалось не по силам – горло словно обручем сдавило. Графин выпал из рук, пробка отскочила и вода выплеснулась на ковровую дорожку. Не обратив на это внимания, я прижала руки к шее и наконец наполнила лёгкие воздухом, выдыхая его вместе с рыданиями.