Книга Госпожа Ищейка. Битва за семью, страница 166 – Алла Эрра

Несмотря на всю свою неплохую физическую подготовку, мы с Каролиной к вечеру почувствовали себя двумя деревяшками с несгибающимися суставами и ноющими позвоночниками. После ужина, на который донна Мария так и не явилась, я еле доползла до кровати. Кажется, уснула ещё до того, как докормила Лео. Может, это и к лучшему. Зато не пришлось трястись от страха, ожидая чёртов приём. В этот момент я его боялась больше всего на свете.

Воздух в тронном в зале гудел от напряжения, словно перед бурей. Большой зал с колоннами и тяжёлыми портьерами из пурпурной парчи не мог полностью заглушить шёпот, просачивающийся из толпы.

Знатные дамы в сверкающих нарядах и драгоценностях переглядывались между собой, их лица были спрятаны за веерами из страусиных перьев. Мужчины, облачённые в бархатные камзолы и расшитые золотом плащи, со сдержанным любопытством изучали нас холодными, стальными, как лезвия клинков, взглядами. На лицах некоторых читалась явная враждебность, другие же демонстрировали лишь вежливое, но отстранённое любопытство.

Сидевший на троне император казался невозмутимым. Весь его облик выражал гранитное спокойствие. Однако я заметила едва уловимое движение его бровей, когда наши взгляды пересеклись. Быстрый, почти незаметный жест, но он говорил о многом. Август Третий не просто наблюдатель, а хищник, терпеливо выжидающий удобного момента для броска. Его спокойствие - это очередная маска, скрывающая острый ум и железную хватку.

Церемониймейстер, человек с испещрённым сетью тонких морщин лицом, выступал словно марионетка в руках невидимого кукловода. Жесты отточены до совершенства, каждое движение выверено и исполнено важности. Он представил нас императору с театральным пафосом, но в то же время словно читал заученный текст.

Его слова растворились в гуле зала, потерявшись в многоголосье шепотков и шуршания тканей. Мы стояли перед императором, ощущая на себе тяжесть всех взглядов, сосредоточенных на нас. Воздух сгустился, стало тяжело дышать. Я почувствовала, как по спине пробежала волна холода. Это не просто напряжение, это было давление власти, давление империи. И страх, несмотря на то, что беспокоиться вроде бы не о чем. Всё обговорено. Но мы были словно на настоящей сцене во время премьеры, и от нашего выступления зависело многое.

Наконец император заговорил. Речь его была загадочна и многозначительна, полна намёков и аллегорий. Он вещал о силе, о власти, о предназначении. Но не слова были главными. Август изучал нас всех, собравшихся в этом зале: начиная от донны Марии, стоящей около его трона, и заканчивая простым лакеем у двери.

Спроси меня хоть кто-нибудь, что сказал император, под страхом смерти не смогла бы вспомнить. Всё дело в том, что я сосредоточилась на сыне, которого держала на руках. Лео явно не нравилось происходящее, и он вот-вот мог расплакаться, прервав своим рёвом Августа. Кошмар! Я не знала, как на это отреагирует знать и семейство Селенских. И утешить Лео не могла, по этикету молча делая самое верноподданническое лицо. Только и оставалось, что незаметно дуть на личико малолетнего капризы, требующего к себе внимания.

- Марко, Анна и Леонардо Ищейки! - наконец-то закончив своё сольное выступление, обратился император к нам. - Я, император Рема и всех его земель, глава правящего рода Селенских, дарую вам право основать свой собственный Род! Отныне вы являетесь истинными аристократами и получаете новую фамилию. Дон Марко Борено! Донна Анна Борено! Дон Леонардо Борено! Да будет так, пока в ваших жилах и в жилах ваших потомков течёт одарённая кровь!