Онлайн книга «Странная барышня»
|
От такого заявления мачеха явно растерялась и наконец-то соизволила опустить веер. Я внимательно присмотрелась к ней. Светлые пшеничного цвета волосы были уложены в замысловатую высокую причёску со спадающими завитыми локонами до плеч. Чувственные губы, тёмные широкие брови, длинные ресницы и правильные черты лица, которые впечатляют даже сейчас, несмотря на откормленные щёки и двойной подбородок. Мария Артамоновна однозначно когда-то была красавицей, до сих пор оставаясь яркой женщиной со своей изюминкой. Но вот глаза… Пустые, холодные, словно из бесцветного стекла, отталкивали, показывая истинную сущность этой дамы. Глядя в них, у меня возникло стойкое ощущение, что с этой змеюкой общий язык мы вряд ли найдём. — Ах ты ж… — отмерла она и разразилась такой площадной бранью, которой пьяные матросы позавидуют. Ох, и интересная судьба, видать, была у этой “Мэри” до встречи с моим отцом, раз подобные выраженьица знает. В благородных семьях такому вряд ли учат. И ведь раньше она себе подобного ни разу не позволяла. Значит, основательно зацепила мачеху за живое. Дав ей выпустить пар, я продолжила, как ни в чём не бывало. — Многие слова, Мария Артамоновна, мне не знакомы, но общую суть вашего эмоционального посыла уловила. — Мэри Артамоновна! Только так! — немного придя в себя, зло процедила она. — И если ты, неблагодарная, ещё раз меня назовёшь неподобающим образом, то… — Вы про чай не забыли? — перебиваю её. — Какой чай? — растерялась женщина от подобного перескакивания на другую тему. — Горячий. В моей комнате через пять минут. — Я… — Вот и славно! Жду! — опять не даю ей раскрыть рта. — А сейчас извините, но хотелось бы побыть одной. После этого поднимаюсь по лестнице, равнодушно обхожу скандалистку, словно предмет мебели, случайно попавшийся на пути, и по длинному коридору иду в свою комнату. Только оказавшись в ней и закрыв дверь на щеколду, обессиленно сажусь на пол. Как бы я ни хотела казаться внешне хладнокровной, но этот короткий разговор морально вымотал меня. Всему виной прошлая Лиза, которой сейчас во мне нет, но некоторые её эмоции ещё свежи в памяти. Девушка была в полной эмоциональной зависимости от мачехи. Она боялась её. Боялась и своего сводного братца Вольдемара, который был старше на три года. По хорошему счёту, Лиза боялась всего на свете, но эту парочку — особенно. И мать с сынишкой этим постоянно пользовались, различными способами культивируя различные фобии в неокрепшей психике, всё больше и больше загоняя Лизу в жёсткое депрессивное состояние. Отдышавшись, встала и принялась рассматривать свою комнату. Стены покрыты выцветшими синими обоями в белый цветочек. Железная кровать с простеньким покрывалом, на котором пирамидкой лежат три подушки. Подошла, потрогала их — свалявшиеся перья внутри. Рядом примостился комод, на котором стоит подсвечник и небольшая, плохо нарисованная картина в замысловатой, с различными финтифлюшками рамке. Это портрет моего отца… Лизиного. Она очень любила его и болезненно переживала утрату самого дорогого ей человека. У другой стены шкаф и дамский столик с большим, но очень мутным, со сколами зеркалом. Скинув с себя шубку, я подошла к нему и впервые смогла нормально изучить своё новое тело. Худенькая девушка лет двадцати смотрела на меня грустными глазами, вокруг которых ещё не сошли тёмные круги, оставшиеся после тяжёлой болезни. Полные губы, хоть и потрескавшиеся, но не оставалось никаких сомнений, что в нормальном состоянии они очень даже соблазнительно должны выглядеть. |