Книга Хозяйка Стеклянного замка, страница 121 – Алла Эрра

Вот такие мысли у меня в голове после вашего приезда, Эван. Поэтому я очень рада встрече и одновременно жутко разочарована… Даже обижена таким с виду благородным поступком. Не как леди: тут никаких вопросов не возникает. Как женщина, что переживает за близкого дорогого человека, который её ни во что не ставит или считает, извините, бесчувственной тварью.

- Джейн! - воскликнул Дакс. - Вы не так поняли и ваши слова не имеют никакого смысла! Женщины! Переворачиваете всё с ног на голову!

- А как должна понимать? И это я ещё не припомнила вам сокрытие раны в каменном плену и как вы обманывали меня, отказывая себе в воде. Представьте на мгновение, что мы поменялись ролями под тем завалом. Только я героически померла, спасая вашу жизнь, а вы, целёхонький, выбрались наружу. Что бы испытали?

- Джейн… - уже почти шёпотом проговорил он. - Повторю, что это всё не так. Но я не знаю, не нахожу слов, чтобы донести до вас свои чувства. Совсем меня запутали.

- Прекрасно, - как можно радушнее улыбнулась я, вставая. - Сейчас прикажу позвать Хлою, а сама займусь делами. Надеюсь, до ужина у вас хватит времени, чтобы и слова вспомнить, и “распутаться”.

После этого гордо вышла из комнаты, довольная собой. Да, наговорила, конечно, с три короба. Даже чуть сама не поверила в свои слова. А уж про бедного Эвана и говорить не приходится. Лежал с лицом варёного рака. Значит, сильно взволнован, раз так покраснел. Но мне сейчас из всех переживаний нужно лишь чувство вины. Простые уговоры на упрямого лорда не подействует.

Некоторые мужчины совсем не умеют болеть. Вот, например, мой папа тоже был из таких, хотя неженкой никогда не был. Однажды на даче он отчего-то решил, что геологи - это универсальные специалисты. С этой дурной мыслью он и полез чинить крышу, отмахиваясь от разумных призывов мамы нанять хорошего мастера.

В результате мы лицезрели страшное, но эффектное, как в кино, падение метров с пяти. Тогда я узнала несколько очень интересных нецензурных выражений… От мамы! Потом была скорая помощь и местная больница. В ней отцу наложили несколько швов, гипс на ногу, фиксирующий шею воротник, и в довесок поставили диагноз: сотрясение мозга средней тяжести. Говорят, что легко отделался. Правда, мама потом ворчала, что сотрясения быть не могло, так как мозги он оставил перед своим восхождением на крышу. Иначе бы не полез.

Через неделю папу выпустили “на волю”. Ехать в город он наотрез отказался, заявив, что лето только начинается и городской пылью мы ещё успеем надышаться в остальные времена года. Мама, немного посомневавшись, согласилась на свою голову.

А вот дальше началась настоящая война. Отец примерным больным пролежал около трёх дней, грустно вздыхая и вслух составляя завещание на случай своей скорой неминуемой смерти. Вообще-то он его любил составлять при любом недомогании. Стоило только ртути в термометре перейти отметку в “тридцать семь”, как тут же начиналось.

А потом очень деятельная папина натура освоилась и пустилась во все тяжкие. То мы вылавливали его из стеклодувной мастерской, то ругали за то, что, взяв машину, ездил со своим гипсом в сельский магазин. Даже спиртное пришлось прятать!

Хотя отец достаточно прохладно относился к алкоголю, немного употребляя красного вина лишь по праздникам. Но тут его прорвало. Как он сам объяснил: лишь только запретили, то сразу жутко захотелось. Поэтому мог встать среди ночи и дерябнуть несколько рюмочек, несмотря на все противопоказания. А потом, пойманный на месте преступления, виновато оправдывался, что у него такой организм, для которого это как слону дробина.