Книга Обреченные судьбы, страница 150 – Вероника Дуглас

— Как мне присматривать за ними? — спросила я. — Я не уверена, что это значит — быть Новолунием или богиней.

Ее взгляд устремился к звездам над головой.

— Это означает, что когда люди поднимут глаза и будут молиться о помощи, они будут обращаться к тебе, а не ко мне.

Я сглотнула. В этом заявлении был серьезный подтекст.

— Я их услышу?

— Ты почувствуешь это здесь, — сказала она, касаясь своей груди. — Их убеждения, их надежды и мечты. Все это. Но тебе придется научиться слушать.

— И я должна ответить?

Она покачала головой, затем встретилась со мной взглядом.

— Твоя работа не в том, чтобы отвечать на молитвы. Ты — зеркало, созданное для того, чтобы отражать их собственную силу и напоминать им, что они не одиноки. Что за ними кто-то присматривает.

Жесткая линия ее идеальных губ слегка изогнулась в намеке на улыбку.

— Кажется, мне следовало больше присматривать за тобой.

— Ты с ума сошла?

— Я в ярости, — сказала она. Ее голос был мягким и уверенным, но это слово вонзилось в меня, как нож. Не все было забыто или прощено.

— Теперь твоя проблема — Темный Бог. Ты освободила его, и тебе придется иметь дело с последствиями.

— Он не тот, за кого ты его принимаешь. Он защитник этого места. Он дал клятву никогда больше не угрожать миру бодрствования.

Я выпрямила спину и, не раздумывая, поставила ногу в боевую стойку.

— Я не позволю тебе посадить его в тюрьму.

Она вздохнула с ноткой раскаяния.

— У меня больше нет ни сил, ни желания. Я никогда не хотела сажать его в тюрьму, но я верила, что он никогда не изменится. Я думаю, что это была настоящая тюрьма, которую я создала для него.

Намек на ее эмоции проскользнул сквозь щели. Гнев, конечно, — но на себя в той же степени, что и на меня. Сожаление и вина. Грусть.

— Я понимаю, почему ты это сделала. Ты пыталась защитить свой народ. Своих детей.

— Так ли я их защитила? — спросила она, хотя я сомневалась, что вопрос был адресован мне. — Я думаю, что, возможно, я лишила мир голоса, в котором он нуждался, этого страха перед дикой природой. Может быть, теперь, когда он вернулся, все изменится. Ты изменила его к лучшему — мы все должны поблагодарить тебя за это.

Она сложила руки перед собой, и, несмотря на безупречную маску, которую она носила, я могла видеть, что она устала и эмоционально истощена.

— Ты взвалила на себя тяжелое бремя, знаешь ты это или нет, и я тебе не завидую. Страны Грез и их жители теперь твои. Присматривай за ними. И за ним.

— Я так и сделаю.

Луна повернулась и пошла прочь по снегу.

— Приходи ко мне, если тебе когда-нибудь понадобится совет. Мы никогда не станем сестрами, но я научу тебя всему, что смогу.

Мороз пробежал по моим щекам, когда она медленно исчезла, навсегда оставив Страну Грез в моих руках.

Это было сложно, но я знала, что готова. Это был путь, который я выбрала не только из-за Кейдена, но и ради себя. Быть защитницей. Сделать все, что в моих силах, хорошего в этом безжалостном мире.

Этот шанс стоил такого бремени.

Жар взгляда Кейдена согрел мою кожу, когда я вернулась к пиршеству. Окутанный клочьями темноты, он был почти неразличим в полумраке большого зала, если не считать яростного блеска его голубых глаз.

— Прячешься от кого-то? — спросила я, не в силах сдержать ухмылку, появившуюся при этой мысли.

Он вышел, набросив темноту на плечи, как плащ.