Книга Обреченные судьбы, страница 80 – Вероника Дуглас

Моя маленькая волчица вырвалась на поверхность, задыхаясь и карабкаясь вверх так быстро, как только могла.

— Черт возьми, я и забыла, как холодно бывает зимой.

— Еще даже не Рождество, — со смехом ответила ее подруга Саванна, обернув полотенце вокруг плеч Саманты и протянув ей сухую одежду.

Я был не единственным, кто наблюдал, и моя кровь закипела. Если бы я был там лично, я бы сбросил всех мужчин в парке прямо в озеро. Конечно, Саманта не возражала против наготы. Она была волчьерожденной, и это были ее люди. Они так бегали с самого рождения. Они изменили старый уклад, но в них все еще оставалось что-то от дикой природы.

Это были мои дети, запертые в тюрьме из бетона и камня. Меня от этого тошнило до глубины души.

Я крался по краям стаи, держась в тени деревьев. Никто, кроме Саманты, не мог меня видеть, но я все равно не хотел подходить слишком близко. Это было ее время с ними. Она смеялась и лениво болтала с окружавшими ее оборотнями, пока они вытирались и одевались. Кто-то передал ей выпивку, и она снова рассмеялась.

Моя шея вспыхнула от ревности. Я никогда не видел ее такой беззаботной и счастливой — с тех пор, как она попала в Страну Грез. Моя зависть сменилась печалью, и тени сгустились вокруг меня, когда я немного отошел от мира бодрствования.

Я забрал это у нее. Все это.

Оборотням нужна была их стая. Это было частью их души, частью того, кем они были. И все же я жадно держал ее при себе. Если бы я знал, как выглядит эта красавица счастливой, возможно, я бы давным-давно освободил ее.

Самата похлопала кого-то по спине, а затем ее глаза поднялись и посмотрели прямо на меня — как будто она почувствовала, что я наблюдаю за ней среди всех остальных взглядов вокруг нее.

Моя грудь сжалась, и каждый нерв в моем теле ожил. Быть увиденным ею означало окунуться в прохладную воду в знойный летний день.

Она выскользнула из толпы оборотней и направилась ко мне.

Оставайся с ними, хотелось крикнуть мне. Побудь со своей стаей еще немного. Смакуй радость.

Но я ничего не сказал, потому что был алчным ублюдком и украл бы ее для себя при каждом удобном случае.

Она подошла ближе, слегка свернув в сторону террасной дамбы, защищавшей парк. Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что никто не последовал за ней, она присела на один из верхних камней и похлопала по месту рядом с собой.

Я вышел из-за деревьев и сел, мы оба смотрели на горизонт Чикаго.

— Твоя стая скучала по тебе.

— Я скучала по ним, — тихо сказала она, затем оглянулась. — Я чувствовала, что ты смотришь, когда мы бежали.

— Ты быстра — почти так же быстра, как альфа.

— Я должна быть быстрее, но у меня нет практики. Слишком много беготни на двух ногах, размахивания мечами. Мои лапы немного поцарапались об асфальт.

Я ничего не ответил, но мое лицо, должно быть, выдало меня.

— В чем дело? — спросила она.

Я поколебался, затем посмотрел на огни города на горизонте.

— У меня разрывается сердце, когда приходится наблюдать, как ты и твои люди вот так бегают.

— Что ты имеешь в виду?

Я скривил губы.

— Мчались по городу, вдыхая яды и уворачиваясь от машин, отчаянно пытаясь перебраться с одного маленького зеленого клочка на другой. Я не могу представить, чтобы волки добровольно жили в этом месте.

Она изобразила игриво-оскорбленный вид.

— В дикой местности на севере и юге живет множество стай, но мы все выбрали быть здесь, — она кивнула на озеро. — Посмотри на этот горизонт. Разве он не прекрасен? Мне нравится видеть его таким. Я хотела бы, чтобы ты видел его так, как вижу я.