Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 10 – Анна Кайзер

Ларец отдавал прохладой, надежностью, но тяжесть внутри него была не физической. Та чертова поделка. Интересно, часто здесь такие встречаются?

- Сам-то не торопишься представляться, - заметила девушка. Ее волнение можно было понять.

- Я из столицы. Эшфорд Блэкторн.

Надо было видеть, как двинулись ее брови. Смеется надо мной?

- Столичный парень в лесу, - с сомнением протянула Теяна. – Пастух на ладан дышит.

«Нет. Мы пока не так близки, чтобы я рассказывал о причинах своего приезда, но кое в чем она была права».

- Оставлять его здесь – приговор.

На первый взгляд, что можно было сказать об этой девушке, не считая характера, который, как выяснилось, хуже горькой редьки? Она не голубых кровей, не из богатых, но спину держит, будто внутри натянута струна. Ростом средняя. Лицо бледное, в грязи и царапинах, волосы спутаны - рыжий костер. Но в ее глазах была какая-то сила, во взгляде сочилась уверенность. Она явно не ощущала паники.

- Не поторопимся?

Я кивнул. Адреналин начинал отступать, оставляя после себя пустоту и ломоту в каждом мускуле. Бой был коротким, но яростным, и теперь тело напоминало об этом.

- До города далеко. – Суровую правду кто-то должен был озвучить.

Лес вокруг сгущался в сумерках.

- Нести обнаженного человека в город сквозь ночь… дело неблагодарное. Впрочем, теперь это моя забота.

Пришлось прикрыть этого Карела плащом.

- Я помогу. Мой дом близко. Я травница, живу здесь недалеко.

У нее есть сердце, но напрочь отсутствуют чувство страха и благоразумие. Неизвестного человека приглашать в свое жилище, к тому же, признаваться в сомнительном ремесле. От травницы до ведьмы один шаг. Впрочем, выбора у меня было не так уж много. Оставалось воспользоваться ее гостеприимством.

Альтернатив не было.

Поднять пастуха оказалось проще вдвоем, хотя он был тщедушным. Лесная тропинка вилась между вековых сосен и елей. Воздух становился прохладнее, пахло хвоей, влажной землей и… чем-то горьковато-пряным. Травами?

И вот он показался. Дом. Небогатый, но крепкий. Приютившийся на самой опушке, где лесные деревья великаны почти касались крыши своими лапами-ветвями. Построен из толстых, потемневших от времени бревен, плотно пригнанных друг к другу. Крыша – из темного дранка, местами поросшая мхом, но целая, без прорех.

Одно окно, приземистое и широкое, второе поменьше, было на боковой стене. Дверь – дубовая, массивная, с кованой скобой вместо ручки. Перед домом – небольшая, ухоженная полянка, огороженная невысоким плетнем. Росли какие-то кустики, грядки с зеленью. Чуть поодаль – загон, пустующий сейчас.

- Вот и пришли, – выдохнула Тея, указывая подбородком на дом. – Помоги занести.

Мы внесли Карела внутрь. Воздух в сенях ударил в нос густым, сложным букетом. Сушеные травы, висящие пучками под потолком: мята, зверобой, душица, что-то горькое, похожее на полынь. Пахло дымом из печи, воском, древесиной.

Основная комната была небольшой, но удивительно уютной. Глинобитная печь занимала угол. Стол, грубо сколоченный, но крепкий. Несколько табуретов. Полки, ломящиеся от глиняных горшков, склянок, свертков с сушеными кореньями и листьями. На стенах – плетеные корзины, еще больше трав. Уголок у окна был отдан под что-то вроде рабочего места травницы: ступка с пестиком, ножички, дощечки для резки. Везде – чистота, бедность, но не убожество. Порядок. И этот непередаваемый дух трав, пропитавший каждую щель. На широкой лавке у стены мы уложили пастуха.