Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 6 – Анна Кайзер

Мы замерли. Все трое. Моя рука, сжимавшая веревку, обвисла. Я встретилась взглядом с незнакомцем. В его глазах уже не было ярости или надменности. Было нечто иное – мгновенное, острое понимание опасности, холодный расчет и... тревога? Да, определенно тревога. Мужчина выпрямился во весь рост, голова повернута в сторону, откуда донесся вой. Тело его напряглось, как тетива лука, каждая мышца очерчена под мокрой тканью камзола. Он выглядел теперь не разгневанным щеголем, а воином, почуявшим смертельную опасность.

Тишина после воя была звенящей, гулкой, давящей. Солнечный свет вдруг показался обманчивым и хрупким.

И в эту звенящую тишину Берни внес свою лепту.

«Бе-э-э-э», – блеянье прозвучало нелепо громко, жалко и испуганно. Он ткнулся мордой мне в бок, ища защиты, его глаза были полны животного ужаса.

Незнакомец резко обернулся к нам. Его черные брови сошлись в грозной складке над переносицей. Он приложил палец к губам в универсальном жесте «Тихо!», но взгляд был прикован ко мне. Напряженный, требовательный, почти отчаянный.

«Контролируй его!» – словно кричали серые глаза.

Но Берни, перепуганный до крайности, решил, что надо подать голос еще громче. Видимо, в его козлином сознании это казалось лучшей защитой от невидимого ужаса.

«Бе-э-э-Э-Э-Э!» – залился он громче, тряся головой и отчаянно брыкаясь, чуть не вырвав поводок.

- Угомони своего козла, дурочка! – незнакомец прошипел, не церемонясь. Его голос был сдавленным от напряжения и страха, который он явно пытался подавить. – Ты хочешь, чтобы это что-то нас нашло?! Он как колокольчик звонит!

Я попыталась зажать Берни морду ладонью, но он яростно мотал головой, вырываясь. Страх парализовал меня – страх за Берни, страх перед этим воем, и немного страх перед грозным незнакомцем, который вдруг оказался единственной опорой в этом сходящем с ума мире. Солнце все еще светило, но холод пробирал до костей.

- Ну, будь же ты мужчиной! – вырвалось у меня, отчаянная, глупая попытка переложить ответственность, сподвигнуть его на действие, на защиту. Голос мой сорвался на визг. – Раз такой важный и сильный, разберись… с тем, что воет. Ты же, небось, умеешь!

Незнакомец бросил на меня взгляд, полный такого немого возмущения и «ты-серьезно-сейчас-это-говоришь?», что мне стало стыдно даже в этот миг всепоглощающего страха. Его губы шевельнулись, но он не успел ничего сказать.

Тишину разорвал треск ломающихся веток и шум вырванного с корнем кустарника прямо перед нами, в двадцати шагах. Из густых зарослей папоротника и молодого орешника вывалилось оно. Мое дыхание перехватило. Мозг отказывался воспринимать. Даже Берни замолк, забившись за мои ноги.

Ростом с высокого мужчину. Оно стояло на двух ногах. Человеческих? Да, но искаженных. Слишком длинных, с неестественно вывернутыми коленями вперед, как у собаки, и заканчивающихся не ступнями, а огромными, когтистыми медвежьими лапами, впившимися в землю. Каждый коготь был длиной с мой палец, черным и загнутым.

Туловище его было массивным, покрытым свалявшейся, колючей шерстью грязно-бурого цвета, местами клочьями свисавшей, обнажая кожу под ней. Из спины торчали костлявые выступы, обтянутые кожей, как недоразвитые крылья летучей мыши. Хвост, толстый и чешуйчатый, как у ящера, с кисточкой жесткой шерсти на конце, нервно хлестал по земле, выбивая клочья травы.