Книга Жена на час: вампиров просьба не беспокоить!, страница 26 – Тамара Ключинина

— Я никогда не относился к Вам как к собачке или слуге, — почему-то разозлился Александр, — и мне неприятно слышать, что Вы такого низкого обо мне мнения. Мне жаль, что это небольшое недоразумение привело к подобному диалогу, но теперь мне явственно видно, как именно Вы ко мне относитесь, — высказавшись, он отвернул от меня голову, и я расстроилась еще больше. Вот ведь! Не собиралась же усугублять конфликт. Мне здесь еще жить и работать. И он такой внимательный, заморочился с ужином, извинился на языке цветов… А я…

— Александр, — я дотянулась и тронула его за руку, привлекая внимание, — я вижу Вашу искренность, и никогда в Вашем доме не чувствовала пренебрежения в свой адрес. Своими словами я наоборот хотела дать понять, что ценю это и понимаю, что в Вашем обществе подобное доброжелательное отношение не слишком распространено, что не может не накладывать отпечаток на поведение любого вампира, — он развернулся ко мне, молча слушал и смотрел в глаза, как будто проверяя на искренность, и я решилась выложить свой главный аргумент, — И если для Вас важно знать, как я отношусь к Вам, признаюсь откровенно: Вы весьма симпатичны для меня — как личность. Я помню, что в начале нашего знакомства Вы просили не строить обманчивых иллюзий, и я не строю их. Поэтому не стоит больше организовывать подобные ужины при свечах, я могу это неправильно расценить. Извините.

— Светлана… — пораженно прошептал Александр, едва заметно округляя глаза.

Естественно от моих слов уровень неловкости между нами только вырос, достигнув зашкаливающего уровня. Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, мысленно чертыхнулась и, чтобы хоть как-то сгладить эту ситуацию, предложила, как будто нет ничего особенного в моих признаниях, оказавшихся явно лишними:

— Кажется, Вы пригласили меня на ужин? Что ж, раз уж мы оба преодолели возникшие недоразумения, давайте, пожалуйста, просто молча поужинаем? — я улыбалась со всем дружелюбием, которое только смогла наскрести, мысленно молясь, чтобы тональный крем держал оборону и надежно маскировал мой алеющий румянец.

— Да, да, Вы правы, — растерянно ответил он, явно погруженный в свои мысли. Это мое признание его так из колеи выбило? — Я рад, что мы смогли преодолеть наше недопонимание. Ваше общество для меня весьма приятно, не хотелось бы его лишиться из-за подобного, — уже бодрее произнес он, улыбаясь в ответ.

А тем временем я в глубине души ругала себя на все лады. «И с чего вдруг я вообще решила, что имею право так себя вести? — кипятилась я — расслабилась за три месяца, почувствовала женщиной, а не наемным работником, вот и повела себя, как дура! Причем и в столовой, и сейчас! Конечно, он будет удивляться…», окончательно расстроилась я, придя к выводу, что, наверное, никогда не смогу понять психологию этого дурацкого местного аристократического мира, и мне уж точно не стоит забывать, что вообще-то я здесь ненадолго! И я мысленно торжественно поклялась себе больше никогда не рубить здесь правду-матку — нужно было всего лишь притвориться и подыграть этому странному товарищу, оставив свое мнение и уж тем более эмоции при себе.

Ровно через три дня в половине седьмого у особняка графа Лунодворского остановились три экипажа. Эмиль Волынский, Марк Неклюдов и Рафаэль Ночвин — холостяки из старейших фамилий — прибыли с визитом к их давнему другу. Их трости постучали по мраморным ступеням в унисон, словно отбивая такт невысказанному недоумению: как мог Александр, известный своей замкнутостью и презрением к брачным узам, внезапно обзавестись Парой, о которой никто не слышал?