Книга Небесные тела, страница 187 – Имани Эрриу

Тени полились из нее, закружили по роще, задрожали, преобразились. На глазах Элары они собрались в силуэт. Он подошел ближе.

– Я ждала тебя, – произнесла тень.

От ее голоса, пугающего, шуршащего, у Элары мурашки бежали по коже.

Наконец все то, чего она столько времени избегала, запирала внутри себя, добралось до нее – и это было безумным образом великолепно. Эларе не приходилось скрываться. В таком поражении было что-то изящное. Она подставила шею навстречу лезвию из темных мыслей, истин. Теперь у девушки не было оправданий ошибкам, причин, чтобы бежать дальше. Она могла просто существовать.

Дождь все лил, колотил каплями кожу Элары. Ее тень легла рядом. Девушка протянула к ней руку, сплелась с ней пальцами.

Дождь постепенно смывал все, чем она была. Ее прежнюю кожу, клочья истерзанной души, бередил сердечные раны. Боги, как же было больно!..

Тень заговорила вновь:

– Сколько ты убегала от меня?

Элара промолчала.

– Ты кормила меня, – продолжила тень, – но ни разу не удосужилась на меня взглянуть.

Девушке стало жаль ее. Она стиснула зубы. Капли нещадно колотили ее, тяжелые, мелкие, точно пули.

– Неужели ты думала, что сможешь одолеть тенями Звезду, когда даже сама не способна встретиться с ними лицом к лицу?

Элара застыла, позволила словам прозвенеть в ушах.

– Где я? – прохрипела она.

– В собственном Царстве грез, – ответила тень. – Очень глубоко. Дальше, чем следует заходить сноходцам. И здесь ты сдашься.

– Сдамся? – глухо рассмеялась Элара. – Разве я недостаточно пожертвовала? Свое сердце, свое королевство. Что еще я могу отдать?

– Все, Элара. Каждую темную, ужасную часть своей души.

Девушка не ответила, но в глубине души почувствовала, что тень права.

– Теперь ты начинаешь понимать, – прохрипела тень. – Тьма не может существовать без Света, а Свет – без Тьмы. В тебе, Элара, есть и то и другое. Нельзя убегать от внутренней тьмы и принимать лишь свет. И наоборот – бесполезно подавлять свет и предаваться одним теням. Сдавайся.

И тут, словно рассвет после ночи, на Элару снизошло истинное озарение. Она была не идеальной или порочной, героем или злодеем – просто самой собой. Девушкой, которая многое теряла, скорбела, двигалась вперед как умела. Поэтому она полюбила. Чувства делали ее не глупой или слабой, а наоборот, храброй.

– Тебе всегда говорили, что ты слишком впечатлительна, принимаешь все близко к сердцу. Но ты не можешь изменить свою суть, Элара. Потому ты просто подавляла свои эмоции – и вот к чему тебя это привело.

– И вот к чему меня это привело, – эхом повторила Элара.

– Тебя следовало учить другому: как это смело – быть уязвимой в столь жестоком мире. И тому, что лучше чувствовать каждый лучик и тень, чем не ощущать ничего вовсе.

Лежа на колышущейся от ветра траве, Элара позволила себе чувствовать.

Она скорбела по родителям, Софии, тому, кем считала Энцо. Тонула в страхе того, что уготовило ей будущее. И чем дальше, тем сильнее дождь стирал ее прежнюю личность, смывал черную смолу, открывая, наконец, просветы серебра. Тень держала девушку за руку, мягко шептала добрые слова. И, всхлипнув в последний раз, Элара взорвалась, словно пробудившаяся буря, ярче любой Звезды и темнее любой тени.

Элара, вскрикнув, очнулась на холодном полу. Подскочила, осмотрела сырую темницу, мерцающий факел. Под ее кожей лилась сила – древняя, глубокая магия из царства ее грез.