Книга Порабощенная душа, страница 109 – Кери Лейк

— Мне так хорошо, Гевин. Не останавливайся. Не останавливайся! — Её голова каталась по его ногам, а её тело напряглось, стремясь к оргазму.

Дыхание превратилось в хрипы. Её желудок напрягся.

Она ущипнула сосок и держала его, позволяя напряжению нарастать, как пламееи в её мышцах, пока её бёдра не задрожали.

— Да, да, да! — Она вскрикнула. — Трахни меня!

— Кончи для меня, детка. Я хочу, чтобы истекала наслаждением. — Цепи зазвенели. — Сабель, мне так сильно хочется прикоснуться к тебе. Я хочу попробовать эту сладость.

Её тело взорвалось, дрожь пробежала по её тугим мускулам, и она оторвала бёдра от груди Гевина, открыв рот в своём обычном безмолвном крике, когда его имя эхом отдавалось в её черепе, её палец всё ещё удлинял её оргазм.

Последовали проклятия от Гевина, Сабель открыла глаза и увидела его непоколебимый взгляд, широко раскрытых глаз, словно удивившись её оргазму.

— Позволь мне попробовать твоё наслаждение.

Тяжело вздохнув, Сабель придвинулась к нему. Его глаза закрылись, ноздри раздулись, а её мышцы вздрогнули, когда он погрузил в неё язык и засасывал.

— Блядские боги, у тебя божественный вкус.

Она опустила бёдра и перевела дыхание. Её оргазм был немного сильнее, чем те, которые она испытывала раньше, но всё же это не предел. Она всегда держала себя ниже этого порога, позволяя своему телу расслабиться, прежде чем достичь вершины кульминации. Вероятно, это ещё одна причина, по которой она не смогла найти свою неуловимую точку G. Она намеренно избегала этого всю свою жизнь.

Джевен однажды сказал ей, что если она наткнётся на эту бомбу — радужную бомбу, как её называли среди суккубов, — её жажда душ увеличится в десятки раз. И благословение, и проклятие, в том смысле, что это могло уберечь её от травм во время высасывания души, но в то же время оставить её жаждущей душ.

Её мать всегда казалась голодающей, иногда приглашая бездельников с улицы в свой трейлерный парк для случайного секса. Конечно, это всегда заканчивалось необходимостью потом избавляться от тела, и Сабель ненавидела принимать в этом участие. Горящая бочка в задней части их дома служила свидетельством тех тел, которые она сжигала сама и наблюдала, как они превращаются в пепел и пыль. Тела, о которых её мать мало заботилась. Те, которым она позволяла насиловать себя.

Её мать всегда говорила Сабель, что мужчины плохие. Что они убивали таких маленьких девочек, как она и Денья, и заслужили самую ужасную смерть. Всё равно это не устранило ужас и не сделало его менее травматичным. Помощь её матери избавляться от мужчин противоречила каждой молекуле существа Сабель — её первое осознание того, что она не создана для наследования такого пути.

Сабель никогда бы не подвергла своих детей такому испытанию.

Забудь свою мать. Выкини её из головы.

— Спасибо, — сказал Гевин, возвращая её к реальности. — Он слизнул блеск с губ. — Я никогда не видел такой тихой кульминации. Почему ты сдержалась?

Она пожала плечами.

— Думаю, я просто не из тех, кто производит много шума. — По правде говоря, Сабель всегда боялась слишком выдавать себя. Громкий крик имени Гевина мог бы вышвырнуть её прямо в стратосферу. Запустить ей реношу, и тогда бы разверзнулся ад. Достаточно того, что эхо его имени всё ещё звучал в её голове, вызывая желание лечь рядом с ним и проделать всё снова.