Книга Отомщенная душа, страница 69 – Кери Лейк

― Я не представляю, как ты пережила это.

Неверие в его голосе было похоже на удар меча в живот Айден. Она и не пережила. Ужас поглотил ее до бессилия, до паралича.

― Уэйд нашел меня. Он отвел меня в лагерь. Выходил меня. И позволил мне забыть все, кроме того, что нужно было запомнить. Он научил меня, как бороться. Как снова жить, ― она сопротивлялась желанию вздрогнуть при этих словах.

― Что ты имеешь в виду, что он позволил тебе все забыть?

― Мысленная блокировка. Все воспоминания стираются, за исключением последних минут нападения. Это работает как топливо, ― ее голос казался таким волевым, несмотря на то, что именно мысленная блокировка была источником ее гнева. ― Она дает нам цель. Делает нас сильными.

Претенденты, типа Айден, подверглись блокировке под руководством Уэйда. Все предсмертные воспоминания вытравливались, оставалось лишь раздирание плоти до того, как яд внедрялся в оставшуюся кровь.

Все остальное притуплялось, съеживалось до единственной эмоции ― ярости. И Уэйд использовал это, чтобы создать стимул для своей армии.

Воинов Алекси обучали презирать ликанов. Программировали убивать без колебаний. Даже в человеческой форме Алекси рассматривали ликанов как бездушных существ, их умы так зацикливались на убийстве и мести, что ничто иное не имело значения.

Даже стремление узнать, кем они были когда-то.

Уэйд создал действительно эффективное оружие, которое соперничало со сворами ликанов: солдат, само существование которых основывалось на неукоснительной мести.

Помолчав немного, Кейн поерзал на кровати.

― Это какое-то супер-фантастичное дерьмо. Как именно стираются воспоминания? Пуф, и все?

Она невесело засмеялась.

― Я не помню.

Кейн медленно покачал головой.

― Это кажется…

Айден посмотрела на него со своего места.

― Что?

― Жестоко, ― он встретился с ней взглядом. ― Он забрал все, чтобы оставить вас с пустой ненавистью.

Гнев закружил в ее груди, как горючее и пламя, танцующие вместе.

― Это не жестокость. Это милосердие. Я была в спасательных миссиях с Уэйдом. Истреблялись целые семьи, ― отвечая, она впилась пальцами в бархатную обивку, напрягая мышцы. ― Сожранные дети. Дом полная чаша, изгаженный в крови. Тебя искусали. Но представь, что твою жену и ребенка разорвали на твоих глазах? Не думаю, что ты захочешь снова и снова переживать это.

― Это случилось с тобой? ― казалось, его взгляд искал что-то в ней. ― На твою семью напали?

Она отвела взгляд.

― Я… не помню, была ли у меня семья, ― тупая боль пыталась прорваться сквозь холодность ее слов. ― И я рада. Кто захочет тащить это дерьмо? Постоянное сожаление? Это ничего не даст.

― Ты сопереживаешь тем жертвам, но не можешь посмотреть на меня так же?

Ее голова дернулась.

― Ты больше не человек, ликан. Тебя укусили. Изменили. Ты будешь одним из них. Ты будешь охотиться, убивать. И наслаждаться этим.

Казалось, он на мгновение задумался, его взгляд переменился.

― Итак, зачем же позволять мне дожить до этого?

― Я ничего тебе не должна. Даже объяснять.

― Да, не должна. Я для тебя ничто. Дьявол, я даже меньше, чем ничто, ― он покачал головой. ― Но тебе когда-нибудь приходило в голову, что у меня тоже была своя жизнь? Что ты лишаешь меня возможности забыться, продлевая это?

― Твой вид бродит по улицам Детройта каждый день, ― сказала она. ― Каждую ночь вы ищете новых жертв, уничтожаете невинные души, тех, кто слабее вас, неспособных защитить себя или свои семьи. Будь благодарен, что тебя нашла я и что у меня достаточно сил, чтобы уничтожить тебя. Я жила во мраке. Питалась одной местью, пока не подавилась ею, ― слова вылились из ее рта с привкусом сожаления. ― Пусть эти воспоминания и не принадлежат мне, но они были приятными, ― проворчала она. ― Прости, если это тебя как-то задело.