Книга Рикошет, страница 101 – Кери Лейк

Сейчас любопытство захватило мой разум. Я не могла отпустить это. Думала о Нике большую часть своего дня, рисовала его лицо у себя в альбоме. Я обыскивала дом на наличие того, кем может оказаться этот мужчина. Все, что нашла, это шкаф, полный алкоголя, и какие-то тренажеры для упражнений. Словно он жил двумя разными жизнями, взаимодействуя со мной здесь, трезвый, серьезный, но не жестокий, а затем бродя по дому, спотыкаясь, врезаясь в стены, пока не взойдет солнце.

Кем был мужчина, называющий себя Ник? Почему он не убил меня? Не прикоснулся? Не спросил ничего обо мне, помимо того, что я бросила ему в коротком разговоре? Словно у него уже была вся нужная информация.

Я прошла в его комнату и открыла ящики, улыбаясь копии «Гроздья гнева», выглядящей потрепано. Вытащила из ящика и нашла маленький клочок бумаги, на котором что-то было написано цветным карандашом. Джеймс Николас Райдер, класс миссис Вэддел. Николас — это Ник? Райдер. Имя рикошетило у меня в голове. Бумага не выглядела настолько старой, чтобы принадлежать его детству. Сын? Хоть он и не упоминал о ребенке, он мог быть у него где-то вне дома, учитывая, как часто он уходил и приходил?

Среди других предметов лежала фотография. Я взяла ее, отложив клочок бумаги, и изучила предметы на переднем крыльце домика в стиле бунгало. На нем молодо выглядящий Ник нежился в объятиях красивой брюнетки, пока восхитительный маленький мальчик с ярко-голубыми глазами сидел у него на коленях. Рядом с ними, опустив нос к земле и нюхая что-то, стоял маленький щеночек, и я посмотрела на Блу, который пялился на меня, сидя на задних лапах.

Грусть уколола в грудь, и я вернула фото назад в ящик, чувствуя, что увидела нечто, чего не должна была.

Уголок конверта из манильской бумаги торчал из книги, когда я возвращала ее в ящик, и я осторожно вытащила его. Из конверта я достала пачку фотографий.

На фоне размытого здания, с телефоном, прижатым к уху, стоял Майкл. От его вида у меня скрутило желудок, и я перевела взгляд ко второй фотографии, снятой несколько месяцев назад, где мы оба на церемонии в честь открытия нового казино в центре разрезали ленту. На следующей фотограф он заснял меня, уходящей с кладбища в день похорон отца.

Дыхание застряло в горле. Понимание ударило по голове невообразимой кучей мыслей, и я ухватилась на край столика, чтобы не рухнуть назад.

Ник наблюдал за мной месяцами. Минимум год, судя по оставшимся фото. Мое похищение не было какой-то спонтанной попыткой украсть жену мэра. Он преследовал меня, или, по крайне мере, кто-то преследовал, и долгое время.

Еще одно фото было снято через окно моей арт-студии в больнице, где я стояла в классе, полном студентов. Я помнила тот день. Отчетливо. Один из моих студентов забыл свое лекарство и угрожал проткнуть меня карандашом, когда вспышка за окном отвлекла его и предотвратила нападение на достаточное время, чтобы вызвать охрану, сопроводившую его в психиатрическое отделение.

Чего он хотел от меня? Обмена? Майкл забрал его сына? Убил жену? Меня используют как рычаг в какой-то сделке?

Слова Ника, сказанные в первую ночь, с ударом вынеслись на первый план среди моих мыслей: Ты думаешь, я похитил тебя ради чего-то столь несущественного, как деньги?

Ни единого, бл*дь, шанса. Ни за то в жизни я не вернусь к Майклу. Мне нужно выбираться отсюда. Не то чтобы я думала, что Ник навредит мне, но возможность того, что он отправит меня назад к Майклу убьет меня, а я была слишком близка к свободе, чтобы профукать ее.