Онлайн книга «Рикошет»
|
*** Хорошо одетый темнокожий мужчина стоит надо мной в белом лабораторном халате. Я слышу его бормотание, но не могу разобрать, что он говорит. Что-то об операции. О том, что всё будет медленно. — Я… хочу… увидеть… свою жену. — Языки пламени лижут мое горло, и попытки вытолкнуть из него слова заставляют меня закашляться. — Сын… Его брови сходятся вместе, и, нахмурившись, он склоняет голову, не отводя своих глаз от моих. — Ты… помнишь что-нибудь о них? Свое имя? Как тебя зовут? Слова не сразу доходят до меня, потому что, с чего бы мне не знать своего имени? Разве у них нет моих документов? Как, черт возьми, я попал сюда? Воспоминания о том, как, спотыкаясь, я шел по обочине дороги, накрывают меня волной. Холод. Было так чертовски холодно. Я думал, что мое сердце примерзнет к ребрам. Вспышка боли разрывает мой череп, словно тысячи маленьких кусочков стекла ударяются о него изнутри. Я бью себя по лицу дрожащей рукой и позволяю всепоглощающей боли затащить меня вниз. Боль скручивает мои внутренности, и я рыдаю. Я до сих пор не знаю, реальны ли картины в моей голове, или это просто слишком долгий кошмар, в ловушку которого я попал, но, прикрыв лицо рукой, я не могу перестать рыдать. Сжимая челюсти, я опускаю кулак возле себя и сквозь стиснутые зубы произношу: — Убейте меня! — Боюсь, что не могу этого сделать. Боль стрелой пронзает грудь, и холодный мороз сковывает вены изнутри. Я чувствую его, словно смерть, снова и снова. Это поражение. Безнадежность. Будто я тону посреди океана, наблюдая за тем, как свет исчезает там, куда я не могу дотянуться. *** Я сделал резкий вдох и распахнул глаза. Вскочил, садясь в вертикальное положение, свесил ноги с края кровати и схватился за голову. Дрожь распространилась по всему телу, сотрясая мышцы. Темная комната брошенного поместья, которое я считал домом последние полгода, тихая. Пустая. Такая же безжизненная, как и я внутри. Блеск от моего длинного ножа взывал ко мне, и я схватил его с ночного столика. Закрывая глаза, вызвал картины в голове. Густой яд струился по венам, выжигая меня изнутри. Он въедался в мои органы и плоть, и мое сердце билось быстрее, разнося темноту в каждую часть моего тела, пока оно не сгорит. Жгло! Так чертовски жгло. Черт возьми, горело так, словно по моим кровеносным сосудам текла кислота, которая стремилась втечь в мою руку и впитаться глубже в кости. Мне нужно было вывести ее из меня. Яд поглотил меня. Превратил в безумного, сумасшедшего, жестокого. Разве я хотел быть одним из тех жалких ублюдков, которые будут выглядывать в окно психушки, и ожидать, пока смерть не придет за ними? Нет. Моя рука дрожала, когда я приложил к ней лезвие и сделал длинный порез. Откидывая голову назад, я зашипел, когда отравленная кровь полилась из пореза, стекая на джинсы. Сеть тонких красных, кое-где белых линий уродовали мою руку — маленькие порезы, которые высвобождали давление внутри меня. Давление, продолжающее нарастать и превращающееся во вспышки ярости. Они иногда случались со мной — эти вспышки ярости — когда я думал о своей семье. Чернота карабкалась по моему телу, закрадывалась в глаза, воровала зрение. Абсолютная чернота, от которой я просыпался разрушенный. Сон о моей жене и сыне снился мне несколько раз в неделю. Я видел их неподвижные лица, уставившиеся на меня, слышал постоянные выстрелы и их приглушенные крики. Я просыпался с металлическим вкусом на языке и запахом гари у меня в носу, покрывался потом, словно во сне я пробегал марафон, и чувствовал потребность впиться лезвием в свою кожу. |