Книга Рикошет, страница 176 – Кери Лейк

Должно быть, он каким-то образом манипулировал ею, чтобы вызвать к себе жалость. Чувством вины заманил ее в ловушку под названием «брак». Ни одна другая причина не могла объяснить того, что, черт возьми, должно было произойти, чтобы заставить такую женщину, как Обри, такую сильную и упрямую, выйти замуж долбанутого психопата, вроде Каллина.

— Первая работа, которую я получил после колледжа, была интернатурой в юридической фирме моего приемного отца. Заработав денег, я заплатил человеку в тюрьме за убийство моего биологического отца. На одного синего воротничка, на одного жалкого алкаша в мире стало меньше. И тогда мне в голову пришла блестящая идея — уничтожить весь средний класс вместе взятый, — его палец указал в воздух, подчеркнув его слова. — Разделить город на богатых и бедных. А потом они убьют себя на улицах. Почему хорошие люди должны платить, чтобы сидеть взаперти? Кормить кого-то из рук в их тюремных камерах. Я хотел прекратить размножение самодовольства и открыть двери для процветания и инноваций.

— Очень в стиле Гитлера

— Да! Хотя признаю, его казнь была упущением... сама же идея — гениальность!

— А я думал, это я чокнутый. — Как бы мне не хотелось сейчас покачать головой, я не мог. — Да ты ж, бл*дь, рехнулся.

— Да. Я — да, — его глаза сузились. — Я понимаю, что твоя жена и сын были убиты в этот день три года назад, — он оглянулся на одного из своих людей. — Как их звали, Тони?

— Лена и Джеймс.

— О, да. Лена и Джеймс, — он покачал головой. — Теперь, если и есть одна вещь, которую поймет садистский, гнилой ублюдок, вроде меня, это его месть. У меня ее с избытком. Мне жаль твою утрату, друг мой, но большие идеи требуют небольших жертв.

Ярость вспыхнула в моих венах, полыхая огнем в мышцах. Мне нужно было освободиться. Нужно было услышать, как он завоет от боли, наблюдать, как его лицо скривится в агонии. Боли, которую я жаждал причинить. Я расслабился под веревками, что удерживали меня на месте, потребность разорвать ублюдка доминировала над моими чувствами, говорила мне игнорировать огонь, вспарывающий мои запястья с каждым движением.

— Я убью тебя! Я убью тебя к чертям собачьим!

Ухмылка на его лице, заслуживающая удара, затеяла игру с последней нитью моего здравомыслия, и я дернул веревки, отчаянно пытаясь освободиться, даже если мне придется лишиться руки в процессе.

— Я хотел бы заключить с тобой сделку. Мне бы очень хотелось иметь человека с твоими талантами и ловкостью уходить, но преданность управляет движением, а доверие — кораблем, — с хлопком сжимая руки, он переплел пальцы. — Боюсь, от тебя я не получу ни того, ни другого. Так, как насчет этого? Ты говоришь мне, где найти мою жену? А я закончу твою жизнь пулей в голову. Быстро. Безболезненно. Акт милосердия с моей стороны, за все, что ты выстрадал.

— Уже проходил это, у*бок долбаный. И могу тебе сказать, это не быстро и не безболезненно. Итак, почему бы тебе не взять свой акт милосердия, не сунуть себе в задницу и не трахнуть себя им.

Еще один удар пришелся на губу, и последующее жжение сказало, что она рассечена.

— Боже, а у тебя не слабый болевой порог. Не больше, чем просто хрип с каждым моим новым ударом.

— Если ты надеялся услышать, как кто-то кричит, тебе стоило привязать к скамейке одну из этих сучек, — я указал головой, туго привязанной под веревками на того, кто стоял слева от меня. Один из мужчин зарычал.