Книга Бог Монстров, страница 114 – Кери Лейк

— Черт возьми! Проклятие доносится до меня шепотом, и когда Титус поворачивается, мои щеки заливает краска смущения, когда я поднимаю книгу. Любопытство, написанное на его лице, исчезает за смятыми страницами, когда я пытаюсь спрятаться.

— Прости… это дурацкая книга.

— О чем она?

— О упрямой женщине.

Фыркая от смеха, он опирается локтем на колено.

— И ты находишь это глупым? Похоже, тебе подходит.

— А ты был бы задумчивым, вспыльчивым запугивателем.

Нахмурившись, как бы в подтверждение моей точки зрения, он снова смотрит на свою резьбу.

— Ты используешь странные слова.

— Если бы ты случайно взял в руки книгу, ты, вероятно, знал бы их значение. Моя насмешка всего лишь в шутку, но при виде искорки стыда в его глазах, когда он снова оглядывается на меня, я внезапно жалею, что сказала это.

— Я не умею читать.

— Совсем?

Губы сжаты в прямую линию, он качает головой.

— Там, где меня держали, не так много света.

Приступ печали пронзает мое сердце, и я опускаю книгу на колени.

— Это, должно быть, показалось тебе очень безнадежным.

— Итак, почему бы тебе не рассказать мне об этой упрямой женщине, которую ты читаешь.

— Что, типа … почитать тебе?

— Конечно.

— Эм… хорошо. Даже если я нахожу это странной просьбой, исходящей от него, я снова поднимаю книгу и начинаю с самого начала. В любом случае, мне не удалось продвинуться очень далеко. Пока я читаю вслух, Титус продолжает вырезать, по-настоящему оживляясь, когда я время от времени ерзаю на стуле. Я замечаю, что он несколько раз оглядывается на меня, его взгляд задерживается на моих обнаженных ногах, торчащих из-под халата, прежде чем быстро отвлечься. Только когда я натягиваю на них ткань, прикрывая их, он прекращает подглядывать. Возможно, молчаливо смущенный тем, что его поймали.

Когда я перехожу к следующей главе, он берет другую палку и тихо вырезает. Мой голос к пятой главе становится хриплым, и я откладываю книгу, усталость тяжелым грузом наваливается на мои веки.

— Думаю, я сейчас пойду спать. Мы можем продолжить завтра. Если ты все еще хочешь услышать эту историю.

— Конечно. Он собирает полдюжины палочек, которые он вырезал, и бросает их со своей импровизированной кровати на пол, затем сгребает маленькие кусочки дерева в ладонь и бросает их в огонь.

В доме тепло и уютно, но когда я иду по темному коридору к спальням, холодная дрожь пробегает по моему затылку. Я ни за что не буду спать в одной комнате с человеком, который, по сути, разложился в своей постели. Вместо этого я останавливаюсь у спальни, где, должно быть, спал сын, и замираю, держа руку на ручке.

Ледяной холод усиливается, и я отпускаю ручку, поворачиваясь в поисках фонаря, который оставила в гостиной.

Завернув за угол, я резко останавливаюсь.

Стоя перед камином, Титус снимает полотенце с талии, позволяя ему упасть на пол. Я чуть не подавилась собственной слюной, любуясь его совершенно обнаженной мускулистой задницей и мясистыми бедрами, которые сужаются к таким же подтянутым икрам.

Он поворачивается ко мне лицом, обхватывает себя руками, что, как я замечаю, требует не одной руки, и на его лице появляется характерная хмурость.

— Я думал, ты легла спать.

— Мне жаль. Я не пыталась… шпионить. Я просто…. Мне нужен фонарь. Мне жаль. Мои щеки горят от унижения, когда я опускаю голову и бегу за фонарем. Как только он у меня в руках, я опускаю глаза в пол и поворачиваюсь.