Книга Бог Монстров, страница 177 – Кери Лейк

— Человек в бумажном кораблике, — шепчу я, и море становится белым с тонкими серыми трещинами.

Ремус отталкивает меня, его грудь вздымается от напряжения, кожа жирная от пота. Боль между моих бедер поднимаются к моему лону, повторяя его жестокость, и я снова поворачиваюсь к стене, надеясь, что чистый белый холст нарисует образ Титуса в моей голове.

Титус.

Слезы стекают по моему виску при мысли о нем. Каким нежным он был бы со мной. Каким добрым и внимательным.

Мой нежный великан.

Движение вокруг моих лодыжек и запястий не может отвлечь мой взгляд, пока мое тело не поднимается с кровати, и меня тащат обратно по коридорам и лестничным клеткам. Свет сменяется тьмой, и я снова одна. Пойманная в ловушку на полпути между жизнью и смертью, где душа увядает, подобно корню умирающей лозы.

Дыши.

Я почти слышу, как Титус шепчет это слово мне на ухо.

Продолжай дышать. Несмотря ни на что.

Резкий свет бьет мне в глаза. Резким рывком мое тело поднимают с пола и тащат по цементу вверх по лестнице.

Я снова оказываюсь в комнате Ремуса.

На этот раз у меня есть немного энергии, чтобы пинать и извиваться против моих похитителей, но они все еще сильнее. Они укладывают меня лицом вниз на кровать, связывая мои руки и лодыжки. Я издаю крик, и один из охранников засовывает мне в рот кляп, запах несвежей воды ударяет мне в горло. Мои штаны, как и прежде, спущены, и секундой позже Ремус, прижимаясь ко мне, шепчет пошлости мне на ухо.

Напротив нас Агата сидит в своем кресле, наблюдая за происходящим и потягивая свой напиток. Ее нога небрежно покачивается, и она нетерпеливо вздыхает.

Я ускользаю в темному, спокойному морю и бумажному кораблику. К Титусу.

И тогда все кончено.

Ремус отталкивается, оставляя после себя жжение от его нападения у меня между бедер, и меня возвращают в камеру, где наконец-то вынимают кляп.

Оказавшись внутри, охранники привязывают мои лодыжки к толстой цепи, и давление поднимается в пазухи, когда они поднимают меня вверх ногами. Извиваясь и брыкаясь, я испытываю жгучую боль по всей коже, там, где кандалы трутся о кости. Я хочу кричать, но моя голова, кажется, вот-вот взорвется.

— Это позволяет сперме перемещаться в твою матку, — говорит Агата с порога, и от ее звонкого смешка у меня на глазах наворачиваются слезы.

Вскоре Титус находит меня снова, его теплые золотистые глаза подобны солнечному свету в этом темном месте.

И вскоре я улетаю с ним.

Я не могу сказать, как долго они оставляют меня висеть, только то, что к тому времени, как охранники опускают меня обратно на пол, моя голова раскалывается от мучительной боли.

Кажется, проходят всего несколько часов, прежде чем дверь снова открывается, и мое тело слабеет от страха.

Это одна и та же процедура снова и снова, дважды в день, судя по смене солнечного света и темноты, когда я прохожу мимо окон каждый раз, когда меня вытаскивают из камеры, всегда с кляпом во рту, чтобы я молчала по пути к Ремусу. После этого я переворачиваюсь с ног на голову, и каждый раз мне легче, чем в прошлый, проскальзывать в то пространство между сознанием и смертью, где я улыбаюсь напротив Титуса, как он ведет лодку в каком-то неизвестном направлении. Только он, я и открытое море.

Я спокойна здесь, где мир не может коснуться меня.

Каждая секунда в этом месте уменьшает мое желание жить. Высасывает мою волю, как медленно просачивающееся сито. Темнота. Тишина. Изоляция. Я чувствую, как он цепляется за мой череп, затягивая меня в тайники. Огромная пустота, где не существует ничего, кроме бесконечной ночи.