Книга Высшая для Демонов. Узы Тьмы, страница 220 – Анастасия Максименко, Хелен Хайт

Я бы ответила: Нет. Не могла. И к сожалению, изменилось многое.

Те, кто мог спросить или задать вышеупомянутые вопросы, просто до конца не понимали действие самого артефакта. Так вот, артефакт не только заблокировал мою связь с мужьями, наложив на них установку. Этот ошейник полностью заблокировал связь, оставив только одностороннюю.

Мою.

То бишь, я-то прекрасно продолжала чувствовать, что люблю их, моих демонов, чувствовать нежность и ту самую пресловутую любовь, раздирающую меня сейчас на осколки.

Но они — нет.

Мои мужчины под действием артефакта, который и убил всю эту связь, не только перестали меня чувствовать, что уже наверняка поняли, я для них сейчас просто мертва.

При встрече, они не будут воспринимать меня не то что как свою жену, но и вообще воспринимать. А если узнают, что я пришлая в их мир, то и вовсе безжалостно убьют. Узы Тьмы смогли бы сдержать такие порывы, без Уз, увы, нет.

А возвращаться на Домена и видеть в глазах тех, кого люблю призрение, гнев и жажду немедленного уничтожения…

Увольте. Мое сердце это просто не выдержит, и я сама легко уложу себя на алтарь того самого уничтожения. Без сожалений. Потому что люблю. Потому что невыносимо будет видеть их с другой демонессой.

И это самая главная причина, почему я до сих пор не перешла за Грань, дабы хоть одним глазком увидеть своих… кого? Бывших мужей? С другой. А без татуировки Темных Уз, наверняка они уже если не забыли обо мне, то с удовольствием утешались в объятиях другой прекрасной демонессы.

Рыкнув от злости, нервным движением перепрыгнула ступени на свой этаж, топая как стая оголодавших волков и добежав до покоев, со всей силы пнула по ни в чем не повинной двери, распахивая ее с ноги. А запечатав за собой двери, обессилено съехала по ней, зажав голову в руках, крепко зажмуриваясь.

Не знаю, сколько так просидела, час или может больше, а может и вовсе, несколько минут, лелея свою боль и жалея себя. Я бы и дальше так продолжала сидеть, если бы в дверь коротко не постучались два раза, оповещая, что пришел кто-то из слуг.

— Госпожа, — услышала взволнованный глухой голосок Илы, — разрешите войти.

Тяжко вздохнув, медленно поднялась и распахнула дверь, позволяя подруге пройти. Отрешенно посмотрев на ее взволнованное лицо, опустила голову, за первое время горько и протяжно заплакав.

Нора ахнула, и неожиданно сильно, для хрупкой человечки, притянула меня к себе, сжав в теплых, понимающих объятиях.

— Я больше не увижу их, Ила, — всхлипывала, размазывая слезы вперемешку с соплями по чистенькой форме служанки. — Не прикоснусь к ним. Боги, почему так больно…

Заревев сильнее, вместе с охающей норой опустилась на пол, продолжая громко и надсадно реветь, выплескивая свой страх, боль и разочарование.

Ила не оттолкнула. Более того, еще сильнее обняла и погладила по голове, пропуская мои белые с радужными кончиками волосы через пальцы, как маленького неразумного ребенка.

Она, поцеловав меня в макушку, совсем добивая, негромко сказала:

— Ну, ну, дорогая моя. Поплачь, тебе станет легче. А затем мы вкусно с тобой, хм, уже поужинаем и приведем тебя в порядок.

Сюсюканье норы, отрезвило. И, правда, виду себя как меленький ребенок, а не взрослая совершеннолетняя высшая.

Позор, Вивьесин! В конце-то концов, выход есть всегда!