Книга Измена. Побег от истинного, страница 1 – Мария Минц

Лекарь выпрямился, скомкал энергетический шар, висящий над моим животом, и сокрушённо покачал головой. Сердце у меня упало. Всё внутри сжалось от нехорошего предчувствия. Неужели…

— Что? Как мой малыш?….. Что с ним?

— Госпожа Альварес, — вздохнул он, избегая смотреть мне в глаза, — я всего лишь…

Дверь в смотровую со стуком распахнулась.

— Какие результаты, Кермен-тар(1)? — прогремел над нашими головами голос Рена. Я ахнула и попыталась натянуть простыню, на которой сидела, на живот, в судорожной попытке прикрыться. Ещё бы — сидела распяленная на кресле для осмотра, из одежды — только заколки в волосах! Я до сих пор никак не привыкну к тому, что я его жена, до того страшен и прекрасен мой дракон.

Потом нахлынуло облегчение. Я не одна. Рен со мной. С ним уже не так страшно, но всё же… почему же лекарь никак не может сказать толком, что с нашим малышом?!

Ширма, отгораживающая кресло от входа, отлетела в сторону. Испуганно блеющий что-то лекарь засеменил к Рену.

1 — тар — форма вежливого обращения к мужчине или женщине;

— Альварес-тар, вам следовало дождаться, когда госпожа приведёт себя в порядок…

Рен — Рейнольд Альварес, глава одного из высоких родов алых драконов, мой муж… мой свет, моя жизнь, мой истинный — смерил лекаря пылающим взглядом ярко-синих глаз с ног до головы. Тонкие аристократические ноздри гневно раздувались, словно еле сдерживали клокочущее пламя. Лекарь что-то сдавленно пискнул и отшатнулся.

— Ариадна — моя жена, — процедил Рен, глядя на старика сверху вниз, — я имею полное право войти к ней в любое время, когда того пожелаю!

И всё же его яростный порыв отозвался во мне облегчением, и я протянула к нему руку.

— Рен! — голос осел от подступивших слез.

Но он будто не услышал моего шелеста.

Рен и так был огромен — на голову выше других мужчин — а мне, сидящей в унизительной позе, и вовсе казался гигантом.

— Он что-то сказал тебе, Ариадна? — бесстрастно спросил он, не обращая внимания ни на мои пылающие от ужаса щёки, ни на отчаянные попытки лекаря привлечь к себе внимание.

— Нет, — кое-как выдавила я.

— Альварес-тар! — лекарь, похоже, наконец собрался с силами и втиснулся между нами, — я провёл полное обследование госпожи Ариадны. Есть две новости: хорошая и плохая. Какую изволите услышать первой?

В ушах застучали тяжёлые молоточки. Плохая новость. Какая ещё плохая новость?! Я часто задышала и заморгала, пытаясь справиться с приступом паники. Вторым за сегодняшний день. Первый настиг меня, когда я утром проснулась от странного дискомфорта. А, откинув одеяло, обнаружила, что лежу на простыне, залитой чем-то алым, похожим на вишневый сок. Алым окрасились и мои бедра, и я не сразу осознала, что лежу в собственной крови…

Глаза Рена потемнели. Он на секунду прикрыл их и коротко бросил:

— Плохую.

Лекарь опустил голову. Я схватилась на края кресла прыгающими от нервов пальцами.

— У госпожи Ариадны этой ночью был выкидыш, — слова лекаря тяжёлым колоколом прогудели в ушах, — полное обследование показало, что она больше не сможет иметь детей.

Эти слова прозвучали, как похоронный колокол. Их смысл не сразу дошёл до меня, и в первые секунды я чуть было не обернулась, ища в смотровой ещё кого-то, кому они были адресованы.

Не сможет иметь детей.