Книга Хрустящие булочки от попаданки, страница 37 – Мария Минц

Весь секрет заключался в одном ингредиенте, который я добавляла в конце и который придавал хлебу неповторимую оригинальность!

Так что дело оставалось за малым – найти соль, сахар, муку, молоко, подсолнечное масло, дрожжи… и семечки.

Да-да, именно самые обычные семечки подсолнуха и были тем самым ингредиентом, который превращал привычный белый хлеб во что-то совершенно оригинальное. Секрет крылся в их правильном применении.

Ну что ж, не думаю, что возникнет какая-то проблема с тем, чтобы всё это достать. Если тут есть пекарни и таверны, то и соль с мукой они у себя стопроцентно держат. Да и в ведомстве Гильдии они тут явно находятся все.

По крайней мере, на любой лавке, что попадались мне по пути, неизменно висел красно-жёлтый значок в виде скрещенных молотка и пера – герба Торговой Гильдии. Его суть растолковал мне Эрнест. Он же объяснил мне, как именно опознать лицензированные Гильдией лавки:

– Молоток – символ ремесленников, перо – торговцев, они им подписывают контракты. По правилам, все те, у кого есть лицензия Гильдии, обязаны вешать этот значок на дверь, так что гляди в оба и не промахнёшься.

В приподнятом настроении и уже предвкушая, как буду замешивать хлеб – а тут ингредиенты должны быть явно намного качественнее и свежее тех, что обычно продавались у нас в городе, ведь с экологией тут явно получше – я толкнула дверь первой таверны, которая выросла на моём пути…

Только там меня ждал облом.

Едва услышав моё имя, её хозяин наотрез отказался продавать мне что-либо. Ни щепотки соли, ни стакана сахара, ни даже ложки масла – ни-че-го.

То же самое меня ждало и в других местах. Едва завидев меня на пороге, владельцы пекарен, таверн, мукомолен спешно захлопывали двери и мотали головами, категорически отрицая наличие у них продуктов или же отказывая напрямую.

Нет, нет и нет!

Я уже сбилась с ног, бегая по Шварцвальду. В груди росло отчаяние: откуда такая напасть, почему все, будто сговорившись, отказывают мне?

Услышав очередное “нет!” в очередной таверне, я почувствовала сильнейшее желание привалиться к стене и завыть. Да так, чтобы сюда сбежались все оборотни Эрнеста и слопали этих несговорчивых личностей!

Солнце уже понемногу клонилось к закату. Как назло, налетели тучи, воздух похолодел, и ливанул дождь.

– Просто замечательно, – с едким сарказмом сказала я, утирая лоб, – ни ингредиентов, ничего… из чего мне теперь хлеб печь, из пыли?

В памяти опять всплыло варенье из крапивы. И я даже на секунду всерьёз задумалась: а можно ли испечь из крапивы хлеб?..

- Эй! – вдруг окликнул меня звонкий девичий голос, - Ты чего тут стоишь? Простынешь же! И чего ты такая грустная, может, я чем помогу?

Я вздрогнула и обернулась.

Сквозь дождь я с запозданием услышала цокот копыт и шуршание колёс по булыжникам дороги. Напротив меня остановилось то, что я сначала приняла за карету, но потом поняла, что это, скорее, грузовой фургончик – деревянный, запряжённый парой лошадей, доверху гружённый какими-то мешками и ящиками.

С крыши фургона свисал, качаясь, фонарик, и в его тёплом свете я увидела, что на козлах сидят двое – молодая девушка, закутанная в ярко-жёлтый плащ, и угрюмый сухопарый мужчина средних лет.

При виде них я почувствовала невольный укол зависти: их-то от дождя защищал козырёк крыши, а я мокла под дождём!