Книга Непокорная попаданка. Снять метку, страница 58 – Мария Минц

У меня немного отлегло от сердца, хоть тревога и продолжала подтачивать изнутри. Я украдкой перевела дух и взглянула прямо в лицо Нефелии.

— У меня пропала подруга, — сказала я, — и я пытаюсь найти хоть кого-то, кто может мне что-то про неё сказать.

Нефелия кивнула.

— Сочувствую, — скучающим голосом протянула она, — только я-то тут причём?

— Я знаю, что вы были очень близки с моей подругой, — пояснила я, — она часто бывала у вас с визитами, а ещё вы часто переписывались. Уверена, что вы точно уж что-то про неё знаете!

Нефелия нахмурилась и подняла глаза к потолку. Видимо, перебирала в уме всех, с кем тесно общалась.

— Ну допустим… — протянула она, и её голос похолодел на несколько градусов, — и как же зовут вашу подругу?

Я набрала воздуха в грудь и выпалила:

— Вивиан Саторро!

Реакция Нефелии поразила меня в самое сердце. Такого я точно от неё не ожидала…

На лице Нефелии не дрогнул ни единый мускул. Она неторопливо допила чай и со скучающим видом поставила чашечку на стол.

— В самом деле? — подняла тонкие брови она, — вот это новость. Не знала, что Ви пропала.

Я потрясённо уставилась на неё. Я могла бы понять всё: гнев, сочувствие, подавленность — но не такое! Мало того, что исчезновение близкой подруги было Нефелии словно до фонаря, так её это, кажется, вообще мало заботило, словно я рассказала ей прогноз погоды на ближайшие дни.

Хотя чего там, даже прогноз погоды её бы взволновал больше.

— Я думала, вы близкие подруги, — пробормотала я, совершенно растерявшись.

Может, они в ссоре? Но даже тогда она бы всё равно более бурно отреагировала на исчезновение Вивиан!

Я невольно вспомнила Светку Колезеву, мою лучшую подругу. Мы дружили с шестого класса, были неразлучны — ровно до того момента, как нам исполнилось по семнадцать лет.

В один совсем не прекрасный день ко мне в руки попала переписка Светы в соцсетях с двумя самыми крутыми девчонками из нашего класса. Из нее я узнала, что за моей спиной Колезеву, которую я считала почти что родной сестрой — поливала меня грязью, совсем не стесняясь в выражениях, смеялась над тем, как я одеваюсь, и называла Тряпочницей — за то, что я была вынуждена штопать поношенные джинсы.

Помню, как больно меня это резануло. Но обиднее всего было то, что наша семья, которая никогда богато не жила, очень любила Светку и всегда была ей рада…

Я пыталась поговорить с ней, но она отчего-то тоже начала игнорировать меня и избегать. Я пыталась добиться ясности от наших общих друзей — без толку.

Светка отсела за другую парту и добавила во все черные списки, которые только можно было.

Несколько месяцев мы старательно игнорировали друг друга, пока однажды зимой Света не упала, поскользнувшись на гололеде, и сломала лодыжку. Я тут же отбросила старые обиды и пулей полетела в больницу, куда её положили. Вот там-то у нас и получилось поговорить, и Колезева рассказала мне, что она видела мою переписку, где я рассказываю о ней какие-то небылицы и поливаю грязью как её, так и её маму.

Я дико удивилась, потому что ничего подобного не было и быть не могло. Колезева тоже удивилась, потому что я рассказала ей о другой, не менее злополучной, переписке. Она клялась и божилась, что ничего подобного не писала, а с теми девчонками вообще не общается!

Стало ясно, что кто-то уж очень сильно хотел поссорить нас, и мы быстро вычислили, кто это был. Янка Кузнецова из параллельного класса, моя бывшая подруга, страшно завидовала нашей со Светкой дружбе, и мечтала рассорить нас. У неё почти получилось, хотя план, прямо-таки скажем, не отличался особым хитроумием.