Книга Между этажами, страница 46 – Вэнди Джинджелл

— Мятежники против кого?

— Семьи, естественно. И куда более кровавые, чем сопротивление Зеро, особенно учитывая возмездие, когда они узнают о Полустанке. Вам стоит бояться не меня, а Семьи.

— А я тогда тут при чём?

Атилас отвернулся и вздохнул:

— А почему это каким-то образом должно быть связано с тобой? Ты — лишь питомец. Тебя держат, чтобы в доме был уют.

Я нахмурилась:

— А вот мне так не кажется. Вряд ли Зеро держит меня в доме только поэтому. И ты сам так не думаешь.

— Думай, как хочешь. Питомец — всего лишь питомец. Чем ещё он может быть?

— Не знаю, — ответила я, — Но как по мне, тут что-то ещё. Вы бы просто так меня при себе не держали. От меня должна быть какая-то польза.

— Опять туда же, Пэт. Так. На. Тебя. Не похоже.

— Не смей говорить, что на меня похоже, а что нет, — возразила я, — Ты просто фейри. Ты ничего не смыслишь в людях. И обо мне ничего не знаешь.

На его губах заиграл намёк на улыбку.

— Готова сдаться?

— Неа, — сказала я, — Но раз ты разговорился, может прольёшь свет на то, почему вы-таки решили оставить меня? Если бы не твоё предложение, Зеро бы меня точно выгнал.

— Зачем же так себя недооценивать? В конце концов случаи, когда фейри искали тепла человеческих рук многочисленны.

Я уставилась на него.

— Чепуха! С Зеро всё совсем иначе.

— Разве? В таком случае придумай своё объяснение.

— Знаешь, что бесит больше всего? — спросила я, — А то, что если бы ты даже и поверил, что я это я, ты бы и дальше изъяснялся адски непонятно! Аж мозг сломаешь, пока разберёшься. Какие, блин, двинутые существа тебя вообще воспитывали?

— Фейри. Чего ты ещё ожидала? А, Пэт?

— Значит и дальше будешь называть меня Пэт?

— Лишь удобства ради, — сказал он, — Принимая во внимание, что настоящая Пэт скорее всего уже мертва, это имя подойдёт не хуже любого другого. Да будет оно мне напоминанием на будущее. Больше я не позволю жить подобным существам.

Я представила, как прожигаю в нём дырку взглядом. Злость помогла сделать последние шаги к подножию лунных лучей, которые протыкали его тело.

— Да ты сегодня сама учтивость и доброжелательность, я погляжу.

— О, неужели начнём сначала? — поинтересовался он, — Не очень мудро с твоей стороны.

— Ещё не решила, — призналась я.

— Не стоит. Я всё равно не позволю тебе спасти меня.

— Ладно, пофиг, — раздосадовано выдохнула я, — Тогда хоть отвечай на вопросы понятно!

Атилас рассмеялся:

— Всё грубее и грубее! Зачем бы мне отвечать? Ты всё равно не слушаешь.

— Ладно, — сказала я, — Раз не позволишь себя спасать и не хочешь отвечать на вопросы обо мне, ответь, блин, хоть на другие.

— А можно?

— Ага. Хочу знать, являются ли стены на самом деле стенами?

— Это уже крайне похоже на питомца. Не могла бы ты пояснить?

— Ну, вот когда я в человеческом мире, в основном всё выглядит так, как должно для людей. Иногда я вижу предметы иначе, но чаще всего — они обычные, человеческие. В Между гораздо больше предметов выглядят по-другому. А в За всё совсем иначе. Так что настоящее? Ведь если всё зависит от того, как ты видишь предмет, одна из его форм должна быть настоящей, так? Например, вот ряды с морозилками в супермаркете изначально ряды с замороженной едой, или коридор в ледяном замке?

— И то и другое одновременно.

— Да, — заспорила я, — Но если всё зависит от того, как я вижу предметы, не значит ли это, что моё видение их меняет?