Книга Между домами, страница 73 – Вэнди Джинджелл

Джин Ён был прав — он действительно нанёс не хилый урон. От щеки до самого ворота рубашки Зеро протянулся голубоватый шрам с рваными краями, и если после исцеляющего сеанса Атиласа рана затянулась всего лишь до такой степени, вчера он и сам вернулся с трудом. На полу тоже была кровь: никто её, разумеется, не потрудился убрать, и она плотными липкими лужами заливала ковёр.

— Всё ты виноват, — обвинила я.

Его бровь едва заметно дёрнулась, и я на мгновение подумала, может ли он меня слышать.

Не, просто книжку читает. Вот и всё. Такого быть не могло, ведь я тут у Морганы, а он там, в другом доме.

— Так и есть, — я погрозила мокрым полотенцем, — всё ты. Если уж хотел засунуть свой нос в дела, которыми я занимаюсь, мог бы и спросить. Я бы может и не рассказала, но это всяко лучше, чем…

Я замолкла. В горле саднило, и не дай бог это будет слышно. Хотелось скрыть все человеческие эмоции и то, что мне больно, даже разговаривая с не слышащим Зеро.

— Знаешь, иногда я тебя прям ненавижу, — сказала я.

Зеро уронил голову, и до меня донёсся его смех. Но не весёлый, а смех усталого, потрёпанного жизнью человека.

— В этом доме слишком много приведений, — будто сам себе сказал он, а затем поднял голову и сказал куда-то в комнату, — перестань говорить со мной.

Какого фига? Неужто и впрямь слышит?

— Ты мне больше не хозяин, — сказала я, но тихо, так что он точно не услышал. Взгляд его был направлен немного мимо меня — значит не видит — какое облегчение.

Я сделала шаг к дивану и Зеро, и кажется почувствовала тепло и лёгкое искажение в пространстве, которые обычно приносит с собой физическое присутствие чьего-то тела.

Нет. Быть того не может. Ведь иначе мой дом действительно пытается прийти ко мне, а значит и сюда, к Моргане. Такого допустить нельзя. Если, конечно, и дальше хочу держать эту сумасшедшую жизнь подальше от неё.

Глаза Зеро неторопливо и вдумчиво оглядывали комнату из стороны в сторону. Затаив дыхание, я протянула руку и ощутила под пальцами ткань его рубашки и тепло кожи. А затем яростный одеколоновый вихрь снёс меня с места, непонятно и дико ругаясь на корейском, дом вернулся в обычное состояние, а Зеро, вместе с очертаниями моего прежнего жилища, растаял.

— Э! — возмущённо прикрикнула я на водопад из слов. — Можешь замереть на секундочку? А то новый джемпер в крови испачкаешь.

Джин Ён тут же замер (будь я в настроении — рассмеялась бы) и склонил голову набок, открывая шею.

— Более чем уверена, что во время восстановления нужно сидеть смирно, — подметила я, закончив вытирать кровь.

Джин Ён аккуратно пощупал всё ещё влажную рану и отрезал:

— Ерунда.

Его взгляд вновь упал на меня, он повёл бровью. Удивлённая улыбка стёрла с его лица последние признаки раздражения. Он сказал:

— Ты. Что ты сделала со своим лицом?

— Чего? А, это. Моргана учила пользоваться тушью и всяким таким. Забыла смыть.

Он тихонько хохотнул:

— Очень плохо.

— Да знаю я.

— Я смогу сделать лучше.

— Да носи что хочешь.

— Это не то, что я говорил!

— Если хочешь, пользуйся тушью, — ухмыльнулась я, — передо мной оправдываться не надо.

Он испепеляюще уставился на меня:

— Я прекрасен от природы. Мне это не нужно.

— Ладно, уговорил, но ты ещё и кровью истекаешь, так что присядь обратно.

— Нет. Ты продолжаешь звать дом к себе, а это опасно.