Книга Между стенами, страница 66 – Вэнди Джинджелл

— Это моя мама, — хрипло проговорила я. До этого не видела фотки среди бумаг, иначе оставила бы себе. — Это, эм… её фотография на права.

— Права, говоришь? На что?

— На вождение машины, — ответила я. — Ну, которые ездят и бибикают…

— Знаю я что такое машина, — проворчал он.

— То-то ты в тот раз вцепился в мою руку, а потом попытался по ноге мне на плечи забраться, когда подумал, что она тебя сожрать собирается, — мой голос становился всё более хриплым. Ничего не могла с этим поделать. Да и со жгучей влагой в глазах тоже.

— Да не… почему ты плачешь? Прекрати. Позеленей твоё золото, ребёнок, извини, не хотел… просто ещё чаю не пил, вот и несу не пойми что.

— Да ты тут ни при чём, — я промокнула глаза рукавом футболки. — Просто не ожидала. У нас фотографий никогда не было, так что давно маму не видела.

— Это правильно, — согласился Пять. — Особенно чтобы их в человеческом интернете не было. От бумажных-то одни проблемы: кто знает, что с помощью такой картинки и лепрекона могут отрыть Запредельные.

— Понятия не имею, что это значит.

— Значит, родители твои были преступниками, либо скрывались, — резко ответил Пять. — Всегда знал, что с тобой что-то не так.

— Не были они преступниками! — возмутилась я. — И не скрывались мы! С чего бы? Мы ничего плохого не совершили!

— Скрываются не только те, кто нарушил закон, — сказал он. — Позеленей твоё золото, ребёнок, разве не помнишь, как со мной было?

— Но это не значит, что мои родители были мутными! — возмутилась я. И тут из глубин памяти стали быстро всплывать настораживающие картинки: обалдевшее лицо друга, когда он узнал, что к девяти годам я переезжала десять раз; мальчик из соседнего дома, который отказывался со мной играть и даже в мою сторону смотреть не хотел, потому что считал меня маленьким приведением; а вот я расспрашиваю маму и папу о детях из телевизора, которые ходили в школу, а их родители работали в офисах. Наконец папа спокойно, но твёрдо говорит: «Мы не оставляем за собой таких следов. Мы живём в настоящем», когда десятилетняя я упрашивала его купить мне только что появившийся в магазинах фотоаппарат, похожий на полароид.

Ничего странного. Кто сказал, что все должны жить одинаково, просто мы немного отличались от нормальных, скучных людей. Да и путешествовать по родной стране — тоже круто. Смысл всё время торчать на одном месте?

Только если подумать, не часто мы куда-нибудь выбирались: разве что иногда выезжали загород, но никогда не бродили по городу среди людей. Но всё равно это не значит, что мы скрывались или жили как-то неправильно.

— Только не говори, будто сама об этом не думала, — сказал он. — Да золото твоё побери, ребёнок, ты должна была заметить, что в какой-то момент жизнь изменилась!

— Жизнь не менялась! — бросила я. — Всё всегда было как надо, а потом их убили! Они не делали ничего странного и не заслуживали этого!

— И что, неужели ты везде жила в норках, как та комнатка, про которую рассказывала?

Я уставилась на него. Рассказала про комнатку только потому, что к слову пришлось, да и нравился он мне. Даже подумать не могла, что это мне боком выйдет.

— Всегда любила забираться в укромные места. Там было безопасно!

Уголки его губ чуть приподнялись, но улыбка вышла грустной.

— Безопасно от кого, ребёнок?