Книга Между делами, страница 135 – Вэнди Джинджелл

Когда я возвращалась мимо отделения доставки в Сентерпойнт, как раз перед переулком, где я разговаривала с Эбигейл, я краем глаза заметила что-то жёлто-чёрное. Там на двери на роликах была роспись: тасманийский тигр и надпись «Всё, что я хотел, это овечку. Только одну овечку» под ней. И действительно, когда я вгляделась в темноту, он завилял хвостом и не то завыл, не то заскулил, царапая написанные чёрной краской слова когтями.

Я улыбнулась, отчасти от облегчения, отчасти от восторга.

— Привет, мальчик, — сказала я, делая несколько шагов по мрачному отделению доставки. Блин, может, оно меня узнало: я уже несколько лет прохожу мимо и улыбаюсь ему.

Оно скакало вдоль дверцы на роликах, взад-вперёд, вперёд-назад, совсем как собака, когда она хочет, чтобы с ней поиграли. В ответ я рассмеялась и подпрыгнула на носочках, что привело это в экстаз — оно начало подпрыгивать и скулить.

Я знала, что это были игры Между, но мне и в голову не приходило, пока я не оказалась всего в нескольких метрах от тигра, что обычно есть причина, почему Между приходит в движение, и творчески подходить к окружающему миру.

И этой причиной обычно было что-то большое и, вероятно, плохое, проходящее мимо в мире людей.

Я повернулась чтобы быстро и со всех ног броситься к нему, прежде чем то, что заварило всю эту кашу, заметит, что я здесь, но у входа уже было темно, и что-то превратило улицу снаружи в подобие самой себя, затянутую шёлком. По краям этой завесы извивались и вытягивались тени, и я огляделась в поисках какого-нибудь оружия, которое было бы ближе всего под рукой.

Единственное, что я смогла разглядеть, — остатки упаковки из пенопласта и старый зонт. Сначала я попробовала кусок пенопласта по длине в надежде, что смогу превратить его в меч, но он превратился в хлыст, окаймленный зубами, которые, казалось, скорее всего укусят меня, чем кого-либо, кого я могла бы поразить совершенно случайно, если бы была настолько глупа, чтобы попытаться воспользоваться этой штукой.

Так что вместо этого я схватила зонтик, задыхаясь: «Тебе, блин, лучше не быть этим мечом!» в полном отчаянии. Он сразу же стал прочным и надёжным в моей руке; длинное и надёжное лезвие с жёлтым отливом, который медленно угасал, знакомая рукоять под моими пальцами.

Вот блин. Какой смысл был говорить мне, чтобы я не вытаскивала Меч Эрлинга из Между, когда это был единственный меч, который хотел, чтобы его доставали всякий раз, когда поблизости оказывался зонт?

Я повернулась к закрытому входу, тигр за моей спиной заскулил от страха, и занесла меч в защитной стойке двумя руками, из которой я могла наносить удары так быстро и эффективно, насколько это было возможно при моём росте.

Потом у входа в отделение доставки проросли цветы и отрыгнули траву, отчего у меня замёрзли лёгкие.

Вот блин. Это был отец Зеро. Почему здесь был отец Зеро?

Прежде чем он успел шагнуть вперёд и увидеть, что у меня в руках, я швырнула меч в темноту позади себя, куда он беззвучно приземлился. Я подумала, что это было облегчением; это означало, что он, должно быть, снова превратился в зонтик, верно? Меньшим облегчением был тот факт, что теперь у меня не было оружия, чтобы противостоять отцу Зеро, не говоря уже о том, что оно всё равно не принесло бы мне никакой пользы. Краткая, безумная мысль о том, что я могла бы проверить постулат Атиласа на своих утраченных воспоминаниях, всплыла у меня в голове и напугала меня ровно настолько, чтобы заставить вспотеть, прежде чем я вспомнила, что всё, что я узнаю, будет передано отцу Зеро в тот же момент, когда я это узнаю. Я не могла этого допустить.