Книга Лучи другого солнца, страница 65 – Лия Джей

— Ничего, мы и с железом справимся. И с леди. Мужчины, женщины… Какая разница? — протянула Адель, наваливаясь на подругу и приобнимая ее рукой. — Перед суккубьей натурой никто не устоит, верно, Зара?

— Ты неисправима, — покачала головой Зарина, спихивая Адель с коленок, чтобы та не помяла юбку.

Сегодняшнее ВД было посвящено юмору и мифологии. Первая команда выбрала для своего представления легенду о Горгоне Медузе. Девочки заплели множество маленьких косичек и завернулись в простыни — древнегреческие одеяния из подручных средств. От второй команды на сцену вышел всего один парень. Взяв на себя роль Двуликого, он раскрасил лицо в два цвета и выступил с шуточным монологом. Или диалогом. Пока Зара разбиралась, как правильнее назвать его представление, уже подошла очередь следующей команды.

— Давным-давно среди заснеженных вершин… — полился мягкий голос из-за кулис.

Говорившей не было видно, поэтому Зара узнала Свету не сразу. С этой тихоней она за пять дней лагеря общалась всего пару раз. Первый — в столовой, когда передавала ей на стол святую солонку, одну на всю гильдию. Второй — сегодня, когда вручала ей подарок от тайного друга, то есть от самой себя. Конечно, Зара могла снова попросить об этом Адель, но именно в таком способе передачи и заключался ее гениальный план. Занеся себя в список курьеров, она автоматически вычеркивалась из списка подозреваемых тайных друзей. А это значило, что ее шансы быть раскрытой теперь практически приравнивались к нулю.

— … жила-была принцесса со взглядом глубже северных морей и сердцем холодней ночного мрака, — продолжала свой рассказ Света. — И звали ее Эдельвейс. Любовь была чужда принцессе, пока однажды не встретила она прекрасного юношу. Но не суждено было счастью соединить их судьбы. Не могла принцесса спуститься вниз к пастуху, а тот — забраться к ней наверх по скалам. Потушив огонь внутри себя, покинул юноша горы, ушел в далекие края, где встретила его другая любовь. А принцесса так и осталась на заснеженных вершинах. Забыл пастух о ней. Забыли бы и люди, если бы не цветы, распустившиеся у подножья, жемчужно-белые, как упавшие туда слезы принцессы. И назвали эти цветы «эдельвейс».

Света произносила все это напыщенным заунывным голосом, а ребята в пестрых масках из папье-маше скакали в это время по сцене, сопровождая каждое ее слово такими действиями, будто это был их последний шанс устроиться на работу в цирк. Через некоторое время к ним присоединилась Зина Пономарева, закутанная в штору и увитая гирляндой. Похоже, ребята пытались превратить ее в ту самую прекрасную принцессу, но что-то пошло не так, и Зина больше походила на призрака или скорее даже елку, чудом пережившую новогодний корпоратив на швейной фабрике. Из-под полы наряда, которому бы позавидовала сама Хюррем Султан, Зина выудила микрофон и затянула какую-то до ужаса банальную песню о неразделенной любви.

Адель заливалась смехом, то и дело поправляя съезжавшую на бок фуражку. Алекс качал головой, но в темноте все же можно было разглядеть улыбку на его лице. Этим Зарина и занималась. Она пялилась на Алекса и все думала о его записке. Сердце почему-то билось сильнее обычного.

Бьется… Бьется сильно…

Треск. Звон. Музыка оборвалась, но тишина не успела завладеть залом, его тут же заполнил гомон голосов. Все начали переговариваться, то и дело оборачиваясь назад, в сторону рубки с аппаратурой, где только что треснуло стекло. Зина испуганно вскинула брови и выдохнула в микрофон негромкое «Ой». На стекле появилось еще несколько трещин. В конце концов оно не выдержало и лопнуло, осыпавшись на пол серебристым дождем.