Книга (не) Моя Жена, страница 170 – Елена Байм

А я, понимая, что подставила тем самым семью, побежала к матушке и все рассказала. Ее головная боль тут же прошла.

Она куда-то сбегала, вернулась с порошком — объяснила, что это зелье забвения. Если граф , выпьет, то на сутки уснет, а когда проснется, забудет все, о чем помнил последний месяц. Я согласилась. Это хороший выход.

Затем мы с маменькой написали записку, что я вспомнила важную вещь и прошу встречи в таверне. Передала записку слуге, и, набросив плащ с капюшоном, пошла.

Герцог Бирек не заставил себя ждать. И пока мы с ним говорили, незаметно подлила зелье. А наутро вся столица гудела — герцог скоропостижно скончался. В эту же ночь, во сне, не выдержав горя с сыном.

Заподозрив неладное, я побежала к матушке, но она лишь рассмеялась:

— Неужели ты всерьез думала, что я позволю тебе испортить нам жизнь? Драконам никакое зелье забвения не поможет. В том флаконе был яд!

Я зарыдала, но мать дала пощечину, приводя в чувство.

— Тише! Радуйся, что тебя спасла. А про Биреков забудь. Подумаешь, одним драконом больше, одним меньше. Он свое пожил, ему было 120 лет. А тебе 21. Главное, что ты поступила мудро, успела мне рассказать, а я — принять меры. А теперь иди и не вспоминай. И не вздумай никому проболтаться. Иначе нас всех будет ждать костер».

Не в силах сдержать чувств, я закрыла дневник и стерла беззвучно катившуюся слезу. Так вот чем хотела баронесса меня шантажировать! А когда план не удался, наверное, решила отомстить и рассказать обо всем мужу.

Теперь мне стала понятна его холодная сдержанность и грустный взгляд. И я его понимала. Даже зная, что в теле другая душа, мучительно тяжело целовать губы убийцы своего близкого человека.

Но если мы сейчас не поговорим, наш брак не спасти. С каждым днем мы будем только отдаляться и отдаляться.

Поэтому, набравшись сил, я вернулась в наш дом. Зашла в спальню. Ксавьер не спал, смотрел в потолок невидящим взглядом.

Села рядом. И, не касаясь, чтобы не спровоцировать боль, произнесла:

— Ксавьер. Я знаю… что Адель отравила тебя и отца… И понимаю, как тебе сейчас больно. Поэтому … я не буду тебя торопить. Если тяжело меня видеть, хочешь я на время переселюсь к Берте?

Ксавьер перевел на меня изумленный взгляд.

— Прости. Я знаю, что такое сложно простить. Но искренне прошу за себя и нее. Прости… Она не хотела, она была молода и глупа, и искренне думала, что подлила герцогу зелье забвения. А на самом деле…

— Это был яд. — закончил фразу Ксавьер, а затем вдруг упал головой мне на колени и зарыдал.

— Адель, мне так тяжело… — прошептал он. — сердце горит … и словно душу режут на части… Мой отец… Я так его люблю! Он для меня был всем! А теперь оказывается, это я повинен в его смерти. Если бы не я… Из-за меня…

Я осторожно положила руку ему на голову, и провела по волосам.

— Твоей вины нет. Ты не мог этого знать…

— Адель… я люблю тебя …

Рыдания становились все меньше и меньше, вот муж успокоился и заснул. Бедный! Перенести столько страданий и такое узнать.

Я наклонилась, нежно поцеловала его в макушку и легла рядом. Держа его руку.

— Я всегда буду рядом с тобой… Ксавьер.

Открыла глаза и удивилась тишине. За окном смеркалось.

Ничего себе, мы проспали до вечера. Повернулась к мужу. Он крепко спал.

Не удержалась, пододвинулась ближе, и положила голову ему на грудь. И сразу стало так хорошо, уютно, прижалась к его горячему телу.