Книга Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти, страница 188 – Алекс Найт

— Дочери? — растерялась я.

— Я родила дочь. Раньше срока из-за созданных Эдгаром волнений. Она не прожила и суток. Я тогда с трудом сама стояла на ногах, а мне приходилось выхаживать бьющуюся в лихорадке после родов Вивиан. И ухаживать за Марко. Вивиан не могла даже очнуться, он плакал, а у меня было молоко. Он стал моей отдушиной, решение о замене ребёнка пришло ко мне легко.

— Вы знали… — прошептала я, часто заморгав. — Знали, что мы с Марко брат и сестра. Знали, но молчали. Ещё и врали мне в лицо, когда правда открылась.

— Я врала многим, недоговаривала, подписывала смертные приговоры и казнила. Таково бремя правителя. Невозможно вести целую страну к процветанию, оставаясь честной и доброй, — недовольно поджала она губы. — Мне пришлось подавить неприятие знати, чтобы в Стоудоре установилось равенство. Мне пришлось отдать приказ о массовой трансмутации, чтобы защитить семью и страну от мятежников. И мне пришлось молчать о преступлении Эдгара, чтобы у твоей матери была спокойная жизнь, а у вас с братом — счастливое детство. Ты рождена и стоишь здесь передо мной, потому что я когда-то соврала. Я наплевала на своё состояние, на смерть дочери, выходила твою мать, временно вселила в её тело брата, и он стёр её воспоминания об ужасах плена. Вивиан вернулась без тяжести в сердце и воссоединилась с любимым. Я врала и ей в лицо, зато она была счастлива в браке и обрела счастье материнства. Не смогла я только защитить вас от врагов…

— Но кровосмешение…

— Не страшно для алхимиков вашего уровня. Наоборот, вы бы создали сильнейших алхимиков в мире. Но я вполне понимаю ваше затруднение, — отмахнулась она. — Род Снегур должен процветать, но он слабеет, в нём не рождаются алхимики. Значит, я приведу в него новую кровь: вас и ваших детей. И они продолжат заданный мной курс. Стоудор станет самой передовой и свободной державой в мире, — заявила сердито, стягивая корсет на моей спине сильнее необходимого.

Я задохнулась, и она ослабила хватку.

— Я не совсем человек, мне тяжело даются ваши чувства. Поэтому я не самая эмоциональная мать, но зато сильный правитель. И личное для меня всегда оставалось личным, не смешиваясь с долгом и обязанностями. Стефэния во многом переняла это от меня, она станет потрясающей королевой. Но она слаба здоровьем, ей нужны вы, чтобы никто не посягнул на её положение. Марко всегда был эмоционален, и я давала ему свободу, сколько это было возможно. Как и тебе, Кэссиди, в конце концов, долг аристократки твоего уровня — блистать, а не потеть наравне с солдатами в саванне. Я дала вам всё, что могла дать: право на жизнь, возможности, поддержку, средства, отсрочку от обязанностей. И теперь в полном праве требовать от вас вернуться к выполнению своего долга.

Закрепив корсет, она отступила и осмотрела меня.

— Идеально.

— Этот образ создан вами, — хмыкнула я.

— И ты здесь стоишь только благодаря мне. Как ни смешно, свободолюбие в твоих глазах тоже создано мной. И я же от него страдаю. Люди… такие противоречивые существа, — посетовала она, поцокав языком.

Я разделяла её иронию. Мне тоже стало смешно. Продвигаемая ею политика равенства произвела в умах жителей страны удивительные метаморфозы. И избалованная аристократка Кэссиди однажды пришла от мысли «ни за что не выйду за простого механика» к «если он готов ради меня на всё, почему бы и нет?». Вот только моего дорогого механика нет рядом. И всё из-за интриг Флорентины.