Книга (Не)истинные. Фальшивая жена императора, страница 183 – Алекс Найт

— Ты не против, если я останусь на кормление? — Доминик перевёл ко мне невероятно тёплый взгляд.

Я понимала, что он не успел похолодеть после общения с сыном, но грудь сдавило от потока чувств.

— Не против. Если не будешь так явно меня рассматривать.

— Какая сейчас по очереди? — поинтересовался он, не став отвечать на мой укол.

— Что? — растерялась я.

— Какая грудь.

— А… эм… левая.

Кивнув, он положил сына и переместился на другую часть кровати, чтобы лежать за моей спиной. Вспомнилось утро… Наверное, было бы проще, если бы между нами лежал ребёнок, но тогда бы Доминик рассматривал мою грудь. Запретить присутствовать на кормлении? Но он впервые спросил, интересуется моим мнением, а тревога исходит от меня, ведь я сама придаю ситуации сексуальный подтекст. Не без оснований, конечно. Но это мои опасения и неуверенность. Соблазнит, и здравствуй, новая беременность! Можно отказать? Так я не уверена, что не соблазнюсь, ведь соскучилась по Доминику и до сих пор люблю.

— Знаешь, мне нравятся брачные традиции Кириуса, — заговорил он, когда я двинулась к кровати. — Они используют артефакты, которые поддерживаются письменным договором между супругами. Жену дракона не подменить, — отметил странно-мечтательно.

— Ты это к чему? — смутилась я.

— Я почувствовал твои эмоции сегодня после видения. Очень яркие, — Доминик вновь присмотрелся к моему лицу. — Валери, я не прошу пересказывать видение, но скажи, оно означает, что у нас есть шанс?

— Судя по всему.

Я же обещала не врать.

— Я рад, — ответил он.

Его взгляд по-прежнему обдавал теплом.

— Но пересказывать я не буду, ты прав.

— Однажды сам увижу, — пожал он плечами.

Скорее воплотишь… Но на это я решила промолчать.

/Доминик Грамон/

Валери с Максимилианом заснули. Около получаса я просто лежал и любовался ими. А потом отнёс сына в кроватку, поцеловал его в лоб, укрыл одеялом. И снова долго его рассматривал. Пока не мог до конца поверить, что он действительно со мной. И что Валери тоже…

Мне стоило отправиться к себе, не пугать её своими намерениями, но она так соблазнительно спала, что я вновь лёг в кровать. Аккуратно скрыл грудь лифом сорочки, укрыл её. Валери чуть поморщилась, но не проснулась. Это придало смелости, и я вновь потянулся к ней, провёл кончиками пальцев по волосам, огладил линию скулы, пухлых губ. Желание соперничало с нежностью и страхом новых душевных ожогов.

Этот год можно было сравнить со временем, что прошло в темнице под пытками. Я жил в полнейшем неведении о судьбе Валери и сына. Успел надумать сотни ужасов и лишь несколько вариантов счастливого исхода в попытках себя успокоить. Вариантов развития событий было множество, даже самых безумных. Валери могла избавиться от ребёнка, ведь ей было незачем оставлять его. Могла выносить его, чтобы использовать в дальнейшем, ведь он прямой наследник трона Тринаты. Могла родить и отдать его в другую семью, выбросить, передать ведьмам, королю, любому правителю за пожизненное денежное обеспечение. Или просто умереть с ним во время родов. Либо потерять его. Погибнуть. Попасть в беду. Полюбить другого мужчину. Вступить в брак. И сотни других «или» и «либо», означающие крах всех надежд и новое горе.

Из всех возможных вариантов случился самый счастливый. Она родила, обосновалась в безопасном месте и посвятила себя заботам о сыне и собственному развитию. И почему-то я боялся многого, но всегда надеялся именно на этот исход. Наивно, даже глупо для императора целой страны, но мне не удавалось избавиться от пылающей в груди надежды. И она оправдалась, Валери врала мне, но её образ всегда был правдивым. Я знал её настоящей. Упрямой. Дерзкой. Лукавой. Справедливой. Доброй и любящей.