Книга Притворимся парой, или Подари мне крылья, страница 21 – Алекс Найт

В Альвиане кровные узы так же важны, как общность и душевное единение. Актеон принял меня в семью, я стал Алексе братом, потому всегда старался её защитить, уберечь, поддержать. Но к этим стремлениям постепенно прибавлялось и желание обладать, с которым я искренне пытался бороться. Меня терзали сомнения, мучило чувство вины и неправильности моих мыслей. Я силился бороться с этим, ломал себя, заставляя сосредоточиться на других девушках и учёбе. И сам не заметил, как оттолкнул Алексу.

Само собой, я не отказался от неё, всё так же пытался уберечь и защитить. Но мои стремления вызывали в ней неприятие, переходя в ссоры. Дружба постепенно искажалась, становясь равносильной вражде. Но, признаться, на расстоянии мне стало легче, я почти поверил, что смогу справиться со своим наваждением, даже на какой-то миг уверился в излечении.

Всё изменилось за один разговор. Я связался с Актеоном, чтобы поинтересоваться его делами. Он мне обрадовался, поделился новостями, послушал о моих успехах. Тогда мне и стало известно, что Яннис просит руки Алексы. Добро они не получили, Актеон слишком деспотичен в отношении защиты сестры, но я понимал, это временно. Алекса умела добиваться своего.

«Вы по-прежнему в ссоре?» — спросил меня Актеон, когда разговор приблизился к завершению.

«Редко общаемся», — расплывчато ответил я, хотя по факту на тот момент мы практически враждовали.

Большей частью из-за Янниса, он умел филигранно тонко настраивать Алексу против меня.

«Зря, очень зря, Теорис. Вы же родные, — покачал он головой неодобрительно, вызывая во мне чувство стыда. — Но в ваших жилах не одна и та же кровь, — заявил, пронзительно заглянув в мои глаза, и прервал вызов».

Тогда в моей голове пронёсся настоящий камнепад из мыслей и чувств. От мучительного стыда, я перешёл к ошеломляющему пониманию, принятию и робкой надежде. Стало ясным, что Актеон всегда подозревал о моих чувствах. И выходит, никогда не был против, пока я долгие годы мучился в агонии? Мне буквально было дано разрешение на действия, но к тому моменту отношения с Алексой балансировали на грани. Я не знал, как к ней подступиться.

В наши судьбы вмешался случай, но лучше бы жизнь не давала мне шанса. Алекса с Яннисом провалили демонстрационный полёт. Он лишь рисковал лишиться распределения, когда она потеряла крыло. В тот день я принёсся к ней в лазарет сразу же, но застрял там на несколько часов, боясь войти внутрь и ещё сильнее её расстроить своим явлением. Метался, общался с её знакомыми, перехватил встревоженного потерей сильнейшей двойки ректора и сразу ринулся на защиту Алексы. К счастью, он собирался дать им шанс исправить свою ошибку. Наверное, я бы так и мотался по лазарету до наступления комендантского часа, но снова случился разговор с Актеоном…

Он появился в конце коридора угрюмой тенью самого себя. Расстроенный и взбешённый одновременно, словно мечущийся в безысходности. Я хорошо знал своего старшего брата и во времена детства предпочёл бы спрятаться и переждать этот огненный шторм. Но я вырос, меня хоть по-прежнему и страшили вспышки теперь уже легата, но больше не вызывали желание сбежать. Тем более, я разделял его состояние, сам метался раненым зверем, не зная, что могу сделать для Алексы. И на этом фоне снова оплошал: набил морду Яннису. Просто не смог сдержаться, ведь этот трус не спустился за ней в ущелье и позже не зашёл в её палату, а спрятался ото всех. Разве что не смог скрыться от меня.