Онлайн книга «Злой умысел»
– Ты нынче очень красивая, – как бы мимоходом заметил шеф, и Грейс непроизвольно сжалась, но он этого не заметил и как ни в чем не бывало продолжал: – Ты видела вчера в вестибюле парад кинозвезд? И, тотчас же позабыв его комментарий по поводу своей внешности, Грейс принялась с жаром рассказывать ему о том, как любовалась вчера знаменитостями, и о комедии, которую она с наслаждением смотрела вечером. На какое-то мгновение они словно стали задушевными друзьями, и Чарльз Маккензи это почувствовал. Девушка несколько расслабилась, да и ему стало с ней куда проще. Обычно, когда Грейс глядела букой, он спрашивал себя, в чем тут загвоздка, но никогда не решился бы спросить ее об этом. – Я обожаю этот фильм. – Он засмеялся, припоминая. – Я смотрел его три раза подряд – сразу, как он вышел на экран. Терпеть не могу грустные картины. – Я тоже, – честно созналась Грейс. Подали завтрак. Чарльз заказал яичницу с беконом, а Грейс овсянку. – Ты останешься голодной, – отеческим тоном заметил он. – А вы поглощаете чистейший холестерин, – отпарировала Грейс. Хотя Чарльз Маккензи был в отличной форме, но заказанное им блюдо отнюдь не считалось полезным. – О Господи! Уволь! Моя жена была вегетарианкой, да к тому же буддисткой. Они все в Голливуде такие – малость чокнутые. Стоило развестись хотя бы ради того, чтобы вволю насладиться чизбургерами. – Он улыбнулся Грейс, а она расхохоталась, изумляясь себе самой. – А вы долго прожили вместе? – Достаточно, – хмыкнул он. – Целых семь лет. – Он был свободен вот уже два года. Свобода стоила ему не меньше миллиона долларов, но тогда ему казалось, что это сходная цена, – невзирая на то, что дела его пошатнулись. С тех пор ни одна женщина не затронула всерьез его сердца, и единственное, о чем он по-настоящему жалел, – это о том, что у него нет детей. – Мне было тридцать три, когда я женился, и тогда я был убежден, что женитьба на Мишель Эндрюс – это исполнение самой лучезарной мечты. Но на поверку оказалось, что жизнь с любимицей всех кинозрителей Америки – дело не такое приятное, как мне поначалу думалось. Звезды дорого платят за славу. Цена эта много выше, чем кажется нам, простым смертным. Пресса к ним всегда жестока, а публике вынь да положь их душу, и никак не меньше… и перенести это можно, лишь ударившись в религиозный фанатизм или пристрастившись к наркотикам. По моему мнению, ни то ни другое не выход. Стоило нам с ней появиться в свете, как на следующий день газеты обсасывали наши имена, то и дело возникали скандалы. Так невозможно было жить – слишком дорого это стоило. Теперь мы с ней добрые друзья – а вот три года назад это было отнюдь не так. Грейс знала из журнала «Пипл», что она с тех пор уже дважды побывала замужем – сначала за рок-певцом, который был моложе ее, потом за своим рекламным агентом. – К. тому же я был для нее слишком прост. Слишком скучен. Грейс про себя подумала, что в жизни его бывшей жены это была единственная тихая пристань или, если угодно, пресловутая «каменная стена», за которой можно было ощущать себя в безопасности. – Ну а ты? Замужем? Помолвлена? Семь раз разведена? Кстати, сколько тебе лет? Я уже успел позабыть. Двадцать три? – Почти. – Грейс покраснела. – Исполнится в июле. Нет, я не замужем, не помолвлена. Я слишком умна для этих глупостей. Увольте. – Ах, бабуля, прочти мальчику лекцию! – Чарльз искренне расхохотался, а Грейс изо всех сил старалась не замечать, насколько он в этот момент был хорош. Она вовсе не желала ближе узнавать своего шефа. – В двадцать два года, пожалуй, рано даже гулять с мальчиками. Надеюсь, ты этого и не делаешь. – Он хотел пошутить и развеселить ее, но ничего не вышло, и тотчас же это почувствовал. – Да, я этим не занимаюсь. – Правда? Да ты шутишь! – Может быть… – Ты что, собираешься в монастырь, когда подрастешь? А как же карьера в юридической фирме? Вот она и приоткрыла слегка створки устричной раковины. Занятная девушка. Умница и с юмором, когда захочет, – довольно редкое сочетание… – У меня есть подруга, которая уговаривает меня стать монахиней. – Это еще кто такая? Непременно поговорю с ней. Монахини нынче совершенно вышли из моды. Ты этого не знала? – Думаю, нет, – снова засмеялась Грейс. – Она сама монашка. Сестра Евгения. Потрясающая женщина! – О Боже! Да ты фанатичка! Я проклят! Мне, видно, на роду написано сталкиваться с тебе подобными… Жена в свое время всерьез намеревалась пригласить из Тибета самого далай-ламу пожить у нас! Ты сумасшедшая! – Он обеими руками отмахивался от нее, а Грейс весело смеялась. – Клянусь, я не фанатичка. Но в такой жизни есть для меня что-то привлекательное. Она так проста… – И так далека от реальности. Ты с легкостью сможешь «спасать мир», не уходя из него, – посерьезнев, сказал Чарльз. Это была его яичная позиция. Он любил оказывать людям помощь, не ударяясь при этом в крайности. – А откуда ты знаешь эту монашку? – Ему было очень любопытно об этом узнать, к тому же у них в запасе было никак не менее десяти минут. – Мы вместе работаем… ну, там, где я помогаю в свободное от работы время. – Где это? …Грейс уже давно заметила, как чисто он выбрит, как тщательно одет, насколько безупречна в нем каждая мелочь, и старалась не обращать на это внимания. Бизнес есть бизнес. Положение обязывает. – Это приют Святого Эндрю, в Нижнем Ист-Сайде. Туда поступают жертвы домашнего насилия – женщины, дети… – И ты там работаешь? – Чарльз был искренне удивлен – в этой девочке скрывалось куда больше, нежели он поначалу подозревал, несмотря на ее юный возраст и внешнюю холодность. Она нравилась ему все сильнее… – Да. Три раза в неделю. Это потрясающее место. Каждый день сотни людей… – Вот уж не думал, что ты занимаешься чем-то в этом роде, – честно сказал он. – А что тут странного? – Настал черед удивляться Грейс. – Да ведь это же так серьезно! Там наверняка уйма работы! Девочки твоих лет куда охотнее бегают на дискотеки. – Ни разу в жизни не была! – Я приглашаю. Правда, я слишком стар для тебя – твоя мама наверняка не одобрила бы. – В его словах не было ровным счетом ничего устрашающего, и даже Грейс никак не отреагировала. Правда, не призналась, что матери у нее нет. Лимузин прибыл за ними в начале одиннадцатого. На следующий день они закончили все дела, а вечером улетели обратно в Нью-Йорк девятичасовым рейсом. В шесть утра они были уже дома. Когда самолет шел на посадку, Маккензи объявил Грейс, что нынче она выходная – последние два дня выдались чересчур утомительные, да и в самолете они толком не спали. Но оба прекрасно сделали свое дело: он работал, она исправно ему помогала. |