Книга Фрейлина Её Величества, страница 19 – Дия Семина

Недослушав слова царевича, Матвей опустился на кушетку, обхватил голову руками и простонал: «Бедная моя девочка, что я скажу Аннушке, боже, лучше бы она сбежала туда, откуда пришла».

— Поезжайте домой, сейчас вам лучше оставаться с Анной Ивановной, как только что-то станет известно, — чтобы хоть как-то разрядить накал страстей, прошептал Андрей Васильевич.

— Постойте, дочь говорила, что мечтает о Тайной канцелярии и её более всего интересует вопрос о происхождении. Она всё еще верит, что этот дар всё же каким-то образом передан ей по роду. Тем более, что неоднократно вы все говорили, что на прошлом Анны стоит печать. А что, если Вероника что-то нашла, может, и несознательно в ходе поисков, как-то дала о себе знать той, потерянной семье? Посмотрите, возможно, этот молодой человек — её брат или дядя, не может быть такого совпадения, что телепорта, похищает другой телепорт.

Курский, услышав эти слова несчастного отца, быстро сделал заметки в блокноте и посмотрел на князя Разумовского.

— Это одна из самых приоритетных версий. Нужно прямо сейчас осмотреть все вещи и бумаги вашей дочери, те, что остались дома. Ваше Величество, мы будем сообщать обо всём лично. Не гарантирую, что дело решится просто, однако, надеюсь на это. К счастью, мы сразу узнали и не потеряли драгоценного времени.

— Ах, я чувствую свою вину, Алексей прав, нельзя было забирать из семьи девочку. Приложите все усилия. Всё, что нужно, мы сделаем, — царица взволнованно промокнула глаза. Хотела было пожелать удачи, но канцлер решительно откланялся, за ним и все остальные.

— Без меня вам не справится, я чувствую след похитителя! И мне пока нечем заняться, посему я теперь с вами! У меня, кстати, есть уже кое-какой план! — настойчиво произнёс царевич Алексей.

Канцлеру и тайному советнику осталось только переглянуться с выражением раздражённой обречённости, намекая друг другу на «план» царевича и поспешить за Матвеем Сергеевичем, предоставляя Алексею самому выбирать, ехать с ними или остаться во дворце.

В ушах звон, перед глазами тьма, но сто́ит пошевелиться и появляются неприятные вспышки, словно кто-то в меня стреляет световыми илами. С трудом осознала, что это болевой эффект от слишком долгого неподвижного лежания. Пытаюсь пошевелить руками и слышу свой же стон.

Нестерпимо больно. И во рту пересохло так, что язык прилип к нёбу или это кажется, нет, не кажется.

— По-мо-ги-те, пить…

Прохрипела в темноту, и на меня тут же со скрипом обрушился луч яркого света.

Кто-то поднял крышку гроба?

Паника заставила тело забыть об онемении и боли, дёргаюсь, пытаясь сесть, осмотреться, но свет так и продолжает резать по ослеплённым глазам. Руками на ощупь определяю границы ящика, в каком сижу, но дрожь берёт своё, я потратила последние силы и снова заваливаюсь на спину. Яркий свет неожиданно исчез, кто-то задвинул штору, звук льющейся воды и в следующее мгновение передо мной возник стакан с водой.

— Быстро ты очухалась, куколка! Пей, сидеть можешь?

Не дождавшись ответа, незнакомец рывком усадил меня в ящике и, придерживая за спину, позволил сделать несколько глотков.

— Тебе это с рук не сойдёт. Канцлер найдёт тебя и посадит в Каменный мешок, — только вода смягчила моё горло и оживила язык, сразу иду в атаку, потому что испугаться ещё не успела.