Книга Княжна попаданка. Последняя из рода, страница 14 – Дия Семина

— Ну, с берега недосмотрели, достал я тебя, али нет, темно ужо! Решайся, бабонька, вон там протока, увезу тебя, а на берег крикну, мол, в карете не нашёл никого, и вниз-то по течению поплыву искать. Так что крикнуть? Ты тока это, не вылазь из-под тулупа-то. Лежи смирно! — он говорит очень тихо, даже я не все поняла. Какой берег, какой жених, и почему мы куда-то плывём?

Показалось, что я попала в Аид, и мы плывём по этой, как её, река-то адская Стикс, а лодочник Харон?

Надо же бредятина вспоминается, а как я тут оказалась вообще не понимаю:

— Делайте что хотите, к мужу-гаду не вернусь! Ненавижу его! — в моём сознании внезапно всё перемешалось. Какие-то всплески, событий, ор, крики, это в памяти или со стороны берега?

— Ну как скажешь, отвезу тебя к лекарке, по дому-то умеешь, ей сподручница нужна?

— Да! — шепчу, потому что мне как-то совсем плохо становится. Перед глазами сверкают звёзды, и мутит, голова кружится. Пытаюсь хоть немного прийти в себя, но бесполезно.

Лодка налетела на льдину, и я больно ударилась затылком, снова потеряла сознание…

— Эй, утопленница! Слышь? Нельзя спать! — скрипучий голос, и внезапный хлёсткий удар по щеке заставили меня открыть глаза.

И завизжать от ужаса.

Надо мной нависла ужасная голая старуха, седые волосы всклокочены, обвисшие груди, костлявые руки. Баба-яга?

— Тише, ты! Чего вопишь? Михайло тебя привёз, попросил вылечить. А тебе одно лекарство – баня и веник! Ща, погодь! Поддам! Вот клюквенная настойка, чтоб изнутри грела, а я из тебя снаружи хворь выбью! Давай-то, пей!

Она приподняла мою голову, и влила ароматную клюквенную настойку. Кислая, но по телу мгновенно растеклось тепло, и тут же хлёсткий удар веником.

Ещё и ещё!

Она не шутила, когда сказала «выбивать» хворь.

— Ай! — пытаюсь отбиться, но куда там. У меня сил, как у цыплёнка, а старушенция оказалась проворной, быстрой и невероятно сильной.

Пришлось терпеть. От жара тело нестерпимо колет, и я начала понимать, что это ж она меня реально спасает. В холодной воде я, наверное, окоченела. Пытаюсь пошевелить руками, ногами не сразу, но получилось.

А удары веником всё сыпятся и сыпятся.

Тут не только хворь, тут и дурь с меня выбьют…

Звать-то тебя как?

— Катя, — шепчу, с трудом терпя боль.

Старуха начала что-то нашёптывать надо мной, и теперь веник, пар, приятно расслабляют. Кажется, я начинаю оживать.

Я?

Нет! Это не я.

Приподнялась, посмотрела на «своё» тощее тело, и не поверила своим глазам.

– Это не я, я же другая! Что происходит? Вы что со мной сделали?

— Что-что, спасли! Из ледяной воды вытащили! А теперь с того света! — она неожиданно облила меня ледяной водой из ковшика. И я снова ору, как мартовская кошка.

Голос сиплый, в глазах звёзды, и я снова проваливаюсь в темноту.

Кажется, я лежала в бреду несколько дней, но время от времени приходя в сознание, чтобы поесть, выпить травы и настойку и сменить мокрую от пота рубаху на сухую.

Разум с трудом осознаёт, что со мной случилось, зеркал нет, только руки и длинная коса, напоминают о странном перевоплощении. Только вот коса седая!

Абсолютно белые, платиновые волосы, это ж я в реке поседела, или смерть меня коснулась и вот такой отпустила.

Мне почему-то показалось, что я теперь тоже старуха, немногим лучше, чем Матрёна.

Про остальное думать не могу.