Книга Княжна попаданка. Последняя из рода, страница 75 – Дия Семина

— Аксёнова Радмила Савельевна!

— Не смею-с задерживать! — поклонился дьяк и словно растворился в толпе.

— Всё, едем! — внезапно Григорий повернулся назад и Раду за собой, так быстро, что она чуть не упала, проскользив по льду, присыпанному снегом.

— А как же сладости?

— Дома есть! Надо поспешить!

Настроение испортилось, манто теперь не греет, а холодит. Появилось нехорошее предчувствие, что эта порочная связь станет тайной и позорной. Он с ней вышел в свет, да какой свет, так на улицу прогуляться в первый и последний раз.

— Григорий Емельянович, я, пожалуй, возьму карету и домой!

— К чему эти женские глупости. Мы обо всём договорились! Ты теперь моя! Я же сказал, что позабочусь обо всём, значит, позабочусь! Это дьяк дяди, великого и ужасного Владимира Черноводова. Дядя и сосватал за меня боярыню из рода Роговых, но я не клялся ей в верности. Это договорная свадьба с северными, для усиления нашего рода.

— Постой, Рогова, Рогова. Эта такая блёклая толстушка, на свинку похожая! Глазки мелкие, носик пуговкой, точно пятачок и ротик такой маленький, его словно щёки задавили! Это она? — едва скрывая злой сарказм, Радмила всё же смогла выдать своё пренебрежение к более удачливой сопернице.

— Я к ней не притронусь! Имя тоже уродливое Марфа Рогова! Огромное приданое дают за неё! На наш с тобой век хватит. А после изведу её через год-два, как вы извели чучело Ксению!

— Ксеньку извёл купец, мамка дура, принизила, сделала сестру чучелом, а она настоящая княжна оказалась. Её бы замуж отдали за знатного и мне бы хорошую партию составили. Так что я такая же жертва, как и Ксения. Она чучело, но покорная была, да и не такая уродина, у Лебедевской породы все девки красивые, вот хоть бы и я!

— Лебедевская порода? Так у тебя кто-то из северян?

— Да, отец матери Влас Лебедев был, уже преставился, как все мужчины в нашем роду. А я теперь Аксёнова, барышня на выданье и без жениха, — Радмила скуксилась, платочком промокнула слёзы, но её кавалер о чём-то задумался.

Дорога к дому, где живёт младший Черноводов, заняла чуть больше времени, чем обычно, после снегопада снежное месиво тормозит движение.

— Скоро приедем, моя дорогая! — ему вдруг приятным нектаром показались эти простые слова, так запросто всё случилось, а, казалось, что придётся долго уговаривать и обивать порог, притом тайно, чтобы не прослышали об этом родные невесты и дядя.

Не успел подумать, как устроить Радмилу, неделю, пожалуй, она сможет прожить в его доме, в горницах, туда посторонним вход воспрещён, а после придётся найти ей достойные комнаты и горничную, где-то в центре, там таких девиц полно живёт, у многих знатных мужчин есть красивые крали на содержании.

Карета качнулась и остановилась. Из дома вышел лакей, помог господину и его гостье выйти, забрал многочисленные коробки и свёртки с подарками, и, как ни странно, совершенно молча, хоть бы знак какой подал.

Григорий первый вошёл в свой богатый дом и замер.

В кресле у небольшого камина сидит с книгой дядя собственной персоной. Он не читает, а терпеливо ждёт, как рысь ждёт свою глупую добычу, забывшую об осторожности.

Куропатки сами прилетели, с морозной свежестью вошли и замерли, забыв прикрыть дверь.

— Вот и вы, мои дорогие! А я заждался! — спохватившись, боярин Владимир Алексеевич встал, и раскинув руки сделал шаг навстречу Григорию. Словно хозяин этого дома встречает припозднившихся гостей.