Книга Княжна попаданка. Последняя из рода, страница 89 – Дия Семина

Вот так за минуту этот чернокнижник уничтожил мою репутацию, стою, потеряв дар речи, не могу и пошевелиться. Но внезапно отпор пришёл откуда не ждали:

— Ах! Как красиво вы повернули! Не успели девицу увидеть, понять кто она, что и как. Родная ли Лебедева али приёмная? Есть у неё магия, али нет? Но клеймо уже выжгли! Лебедевых дело тёмное, и давно закрытое, а попытка смуты уже наяву, нехорошо, своих обвинять и слухами народ будоражить, имя князя Ярополка упоминать. Я же в нашей управе дознавателем числюсь, вот и задаю вопросы по должности, не извольте гневаться! И в довершение скажу, что дело Ксении и Катерины из рода Лебедевых в управе проверяется в связи с ужасной гибелью первой, и глумление вашего племянника над сиротой не забыто. Но уж коли так разговор встал, то и Радмила Савельевна на четверть Лебедева, однако её вы в тёмности не обвинили? И насколько помню, её дед Влас…

Я заслушалась!

Но не успел Фирс Демидович окончательно раскатать наглых противников, как Рада резко прибавила шаг и сбежала. Черноводов лишь поклонился, криво улыбнулся и поспешил за своей не то невестой, не то подопечной.

— Фирс Демидович, проводи госпожу Катерину Матвеевну в сани и поезжайте домой, мне оставь своего коня, не хочу на наши головы гнев Ярополка поймать. Рано пока этот доклад делать про Черноводова, он сейчас или глупость сделает, или наоборот заляжет на дно, как сом. Раз не догадался, что мы его подозреваем. Пусть так и остаётся.

Я уже дёрнулась бежать за Фирсом Демидовичем, но князь меня снова поймал за руку и придержал.

— Катерина, Черноводов в чём-то прав. Не обижайся, я чувствую, что в тебе нет тёмной магии, кроме, разве что вот этого бесёнка, что на косе повис. Но у меня нет ни единого весомого слова в твою защиту. Я тебя привёз посмотреть тот роковой вечер, когда над Ксенией глумился Григорий Черноводов, но не более. К Ярополку сам пойду и пока скажу, что ты память потеряла, и Лебедева или нет, надо ещё выяснить. От Фирса не отходи. Боюсь, что тебя подручные боярина могут схватить. Очень уж жадно он на тебя смотрел.

— Слушаюсь, Ваше сиятельство! Спасибо, за доверие.

— Беги.

Он слегка наклонился, посмотрел в глаза, пытаясь уловить, всё ли я поняла из сказанного. И отпустил.

Дворец не то место, где можно показывать даже намёк на отношения. Простая человеческая забота может быть расценена, как нечто большее или как слабость.

Присаживаюсь в подобии реверанса, небольшой поклон и догонять Фирса.

Мы уже вышли на улицу. Потеплело, солнце в зимнем зените, уже и обедать хочется, или хоть бы чай. На княжеском подворье довольно людно, несколько гружёных саней проезжают по краю, дружинники ровным строем пересекают двор, громко отбивая ритм набойками по обледенелой мостовой.

— Катерина Матвеевна, я вас сейчас усажу, укрою, потом свистну нашего извозчика из теплушки, и коня своего крепче привяжу, а то он самостоятельный донельзя. Увидит, что я с вами в санях, и помчится следом. Хорошо?

— Как скажете, мне не холодно, подожду!

— Держитесь за меня, скользко! — быстро взял меня под руку, крепко прижав, и быстрым шагом провёл к саням, усадил, укутал шкурами. — Точно не холодно?

— Нет! — улыбаюсь, слишком он заботлив. Но удивительно спокоен, это какая-то сверхспособность не реагировать на магию, на красивую женщину, на обстоятельства.